Рейтинг: 5 / 5

Звезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активна

Тютчев

215 лет со дня рождения великого русского поэта Федора Тютчева исполнилось в декабре. Мемориальная доска на доме, в котором он жил, висит в Петербурге на Невском проспекте. Любим мы и его чудесные лирические стихи. Но не всем известно, что Федор Тютчев был еще автором острых политических статей. Еще Федор Достоевский называл его первым поэтом-философом, равных которому, кроме Александра Пушкина, не было. Великий русский поэт точно предсказывал судьбы России и Европы.

Родился Федор Иванович 23 ноября (5 декабря) 1803 года в селе Овстуг Орловской губернии, в небогатой, но родовитой дворянской семье. «Овстуг... Прелестный, благоуханный и безмятежный», - вспоминал он родной край потом, работая на чужбине. Будущий поэт получил домашнее образование, делал успехи, уже в 13 лет переводил с латыни оды Горация. Учился в Московском университете, после окончания получил «распределение» в Коллегию иностранных дел, и в возрасте 18 лет отправился на работу в российскую дипломатическую миссию в Мюнхен.

Кем был в те времена дипломат? А тем же, кем и сегодня – политическим разведчиком. А Тютчев стал разведчиком еще и по наследству. Один из его предков, Захарий Тютчев, был послан Дмитрием Донским в Золотую орду, в стан к самому Мамаю, с особыми поручениями. Другими словами - на разведку в тыл к неприятелю, и сумел самым блестящим образом выполнить задание. Тем же самым занимался 20 лет в Германии, а еще и в Турине и Федор Тютчев: регулярно слал донесения в Санкт-Петербург, беседовал с информаторами, анализировал политическую ситуацию в странах пребывания, делал выводы и вносил свои предложения.

Уровню его информированности мог бы позавидовать любой современный дипломат. Обладавший блестящим красноречием и редким остроумием, он был «на дружеской ноге» не только с королями, местной знатью, но и с Гейне, Шеллингом, Гете, другими корифеями европейской культуры. Был в курсе всех европейских интриг, тайных заговоров и самых глубоких стратегических замыслов.

А вот своему литературному творчеству, благодаря которому мы помним о нем сегодня, Тютчев большого значения не придавал. Часто терял рукописи или вообще их сжигал, как мусор. Стихосложение было для него лишь способом самовыражения. Приятели убедили послать его некоторые из стихов для публикации в Россию, что он и сделал. Но многие, в том числе и самые известные, стихотворения были опубликованы только после его смерти. Если бы не Николай Некрасов, обративший на Тютчева внимание в своей статье «Русские второстепенные поэты», то его, наверное, при жизни в этом качестве вообще бы не заметили.

Первый контрпропагандист

В Санкт-Петербург Тютчев вернулся в 1844 году и поначалу впал в опалу. Все изменила его встреча с могущественным шефом Третьего отделения Александром Бенкендорфом. Тот разыскал его по поручению Николая I, которому понравилась опубликованное без подписи письмо Тютчева редактору германской газеты Гюставу Кольбу. В итоге Тютчев был назначен чиновником по особым поручениям при госканцлере и стал близким другом Александра Горчакова, а потом - председателем иностранного цензурного комитета.

Поэт во главе цензурного ведомства? Более чем странно, но дело в том, повторю, что Тютчев сам себя поэтом вовсе не считал. Он был государственным чиновником, служил России. Служил верой и правдой, и всю жизнь был пламенным русским патриотом. Но еще - и тонким дипломатом, а, следовательно, разведчиком и очень осторожным человеком. Неслучайно именно он написал:

Молчи, скрывайся и таи,
И мысли и мечты свои...
Лишь жить в самом себе умей,
Есть целый мир в душе твоей...

Тютчеву было поручено создание позитивного облика России на Западе, а также самостоятельные выступления в печати по политическим проблемам взаимоотношений между Европой и Россией. Другими словами Тютчев стал первым в российской истории организатором контрпропаганды на заграницу в ответ на потоки лжи и клеветы, которые уже тогда лавиной катились на нашу страну.

Предсказал фашизм

Тютчев долго жил за рубежом и лучше многих понимал, как на самом деле относятся в Западной Европе к России. «Единственная естественная политика России по отношению к западным державам, - сделал он вывод, - это не союз с той или иной из этих держав, а разъединение, разделение их. Ибо они только когда разъединены между собой, перестают быть нам враждебными – по бессилию». Мало того, он предсказывал возможность появления в Германии фашизма. Отмечал зарождение в ней нечто такого, что «может повести Европу к состоянию варварства, не имеющего подобного себе в истории мира».

В те годы русское общество было шокировано появлением на Западе книги «Россия в 1839 году» французского маркиза де Кюстина, ласково принятого в Санкт-Петербурге. В ней, в ответ на щедрое русское гостеприимство, он изобразил нашу страну с ненавистью и презрением. Россия, освободившая Европу от наполеоновского господства, писал по этому поводу Тютчев, подвергается ныне постоянным враждебным нападкам европейской печати. Он не стал отвечать де Кюстину, а написал Гюставу Кольбу, пророчески предупреждал германского редактора, что проводимая по отношению к России политика раздоров и вражды принесет горькие плоды. «И вот тогда-то, милостивый государь, - писал он, - вы слишком дорого заплатите за то, что однажды были к нам несправедливы».
Ну, а главным ответом Тютчева клеветникам стало его то самое, знаменитое:

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить...

Причем, нетрудно догадаться, что он имел при этом в виду «западноевропейский ум» и такой же «аршин». Тютчев, писал Николай Погодин, был первым представителем народного сознания о русской миссии в Европе, в истории.

Поразительно его высказывание в статье «Россия и Запад» о прозападной интеллигенции, будто списанное с портрета сегодняшних активистов Болотной площади. «Сей безымянный народец, - отмечает он, называя его «злейшим врагом», - одинаков во всех странах. Это племя индивидуализма, отрицания». При этом Тютчев отмечал ложность навязываемых России с Запада норм и стандартов:

Давно на почве европейской,
Где ложь так пышно разрослась,
Давно наукой фарисейской
Двойная правда создалась.

Тютчев был убежден во всемирной судьбе России, верил в ее особый путь развития.

«Но мы попробуем спаять его любовью...»

Вопреки мнению тогдашнего канцлера Германии Бисмарка, заявившего, что единство наций достигается только «железом и кровью», Тютчев написал:
«Единство, - возвестил оракул наших дней, -
Быть может спаяно железом лишь и кровью...»
Но мы попробуем спаять его любовью, -
А там увидим, что прочней...

Он пророчески сознавал, что под лозунгами свободы и западноевропейских «демократических» революций для России подготавливается страшная судьба, ее ждут суровые испытания. Тютчев отмечал: «Революция и Россия. Эти две силы сегодня стоят друг против друга, а завтра, быть может, схватятся между собой. Между ними невозможны никакие соглашения и договоры. Жизнь одной из них означает смерть другой. От исхода борьбы между ними, величайшей борьбы, когда-либо виденной миром, зависит на века вся политическая и религиозная будущность человечества».

И Тютчев оказался прав - так и произошло. Революция в России не только разрушила вековые устои страны и залила ее кровью, но и изменила облик мира, последствия продолжают ощущаться до сих пор.

В своей статье «Россия и революция» он утверждал, что если страна нравственно и духовно преобразится, то одержит победу над революционной заразой: «И когда еще призвание России было более ясным и очевидным? Можно сказать, что Господь начертал его огненными стрелами на помраченных от бурь Небесах. Запад уходит со сцены, все рушится и гибнет во всеобщем мировом пожаре... И когда над столь громадным крушением мы видим еще более громадную Империю, всплывающую подобно Святому Ковчегу, кто дерзнет сомневаться в ее призвании, и нам ли, ее детям, проявлять неверие и малодушие?»

Владимир Малышев