Звезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активна

zasedanie

Аннотация статьи Ю.Г.Маркова «Самоуправление как культурно-историческая ценность». В статье показывается, что идеал самоуправления уже давно возник в русском обществе, являя собой особую ценность в процессе эволюции российского общества. Стремление к единению принципов индивидуализма и коллективизма было реализовано в общинном образе жизни, позднее – в кооперации. К сожалению, народные идеалы самоуправления, несмотря на их фундаментальную значимость, были оттеснены революционными событиями в России.

Abstract U.G.Markov "Self-government as a cultural and historical value". The article shows, that the ideal of self-government have long appeared in the Russian society, representing a special value in the process of evolution of Russian society. Striving for unification of principles of individualism and collectivism was implemented in the community way of life, later - in cooperation. Unfortunately, people ideals of self-government, despite their functional significance, were pushed aside by the revolutionary events in Russia.

Всякое общество заключает в себе некую систему ценностей, играющих фундаментальную роль в жизни человека. В рамках этой системы человек проявляет свои чувства и степень активности, выражающих волевой импульс. Более того, отсутствие ценностей бытия вообще делает ненужной человеческую волю. В этой связи стоит вспомнить, что ещё Н.Лосский отмечал могучую силу воли русского народа в числе его первичных основных свойств. А это значит, что культивируемая система ценностей была достаточно жизнеспособной.

К сожалению, нельзя исключать и того, что человеческая воля будет направлена на обретение богатства и власти. Соответствующие примеры можно, в частности, найти в истории русского купечества. Ситуация осложняется, когда достижение цели требует множества действий, не представляющих какого-либо интереса сами по себе и не являющихся ценностями. Высокие цели обычно сопряжены со сложной системой различных средств и ступеней на пути к этим целям. Постольку сила воли должна быть значительной. В противном случае человек отказывается от задуманной цели. Кстати, леность и пассивность способна вызывать явление «обломовщины», описанное Гончаровым в романе «Обломов», однако для русских людей это скорее исключение, чем правило. Во многих случаях богатство и власть не являются самоцелью, а только средством для достижения чувства свободы и возможностей самосовершенствования. Причем стремление человека к личной свободе иногда становится препятствием для сотрудничества в каком-либо общем деле.

Ценность государства, по мнению, в частности, славянофилов, заключается, прежде всего, в интересах защиты свободы при наличии воинственных соседей. В остальном русские предпочитали отделить государство от самоуправления, организуя общины. Кстати говоря, тяготение к общине – свидетельство того, что идеал самоуправления уже достаточно давно возникал в глубинах общества, являя собой особую ценность в процессе социальной эволюции российского общества. Разумеется, не всегда возникающие проблемы решались просто. В случае особой нужды считалось возможным даже «призвать варягов», как это было в российской истории. К сожалению, согласие на инородное правление в большевистской России для русского народа оказалось крупной стратегической ошибкой. Такая фундаментальная ценность как самоуправление была, в конечном счете, разрушена, хотя с успехом начала внедряться в рамках кооперативного движения. Стоит отметить, что принцип свободы и принцип самоуправления взаимно предполагают друг друга, о чем даже философы, к сожалению, предпочитают умалчивать.

Напомним: в свое время поиск свободы от государственного принуждения привел к возникновению казачества. Даже заселение севера Европейской России и Сибири можно было бы объяснить стремлением свободолюбивого населения уйти подальше от государственной власти. Хочется спросить: не с этим ли фактом в характере русского народа связан беспримерный территориальный размах Российской империи? И не удивительно ли, что даже крепостное право не приучило русского крестьянина к рабскому унижению, не лишило его смышлености и смелости, ловкости и проворства? Огромная территория страны вынудила русский народ поддержать абсолютную монархию в России, которой пришлось только в период с 1368 по 1893 гг. вести войны в течение 329 лет, чтобы оставшиеся 196 лет жить мирной жизнью. В этих условиях служение государству воспринималось многими (особенно купечеством, духовенством и самими военными людьми) как служение высшему началу, благодаря которому удается защитить свою свободу от внешних завоевателей. Как видим, эта свобода оказалась важнее, чем свобода от государственной власти. Тем более что государство противостояло злу подобно духовенству. Поразительный факт состоит в том, что абсолютная монархия в политической жизни России была совмещена с бытовой демократией в общественной жизни страны. Причем эта демократия была более свободной, чем в Западной Европе. Заметим также, что русские выделялись своим пренебрежением к различного рода условностям. Вспомним, что у нигилистов 60-х годов Х1Х века условности воспринимались как необоснованное ограничение свободы. Стоит заметить, что категорическое неприятие условностей нигилистами, как, впрочем, и сами нигилисты, были характерны для русского общества.

Характерной чертой русского человека является также отношение к частной собственности, обладание которой подчас рассматривалось как нечто негативное или даже постыдное. Если в Европе, например, бедный всегда завидует богатому, то в России богатый, скорее, стыдится бедного. Среди русских людей бытовало мнение, что обладание богатством ограничивает духовную свободу. Презрительное отношение к мещанству можно считать характерной чертой русского общества. Идеалом была многосторонне развитая личность, не скованная тисками какой-либо узкой специализации. Подобная специализация также может угрожать полноте духовной жизни, делает человека аналогом механического устройства. По сути дела, здесь мы снова сталкиваемся с такой чертой русского человека как свободолюбие. Между тем, возникновение тоталитарных режимов в России, как это случилось, в частности, после Октябрьской революции 1917 года, было необходимо ради сохранения насильственных методов управления. Естественно поэтому, что деградация духовной свободы человека вызвала постепенный отказ от принципов самоуправления и кооперативных форм хозяйственного жизнеустройства.

Стоит отметить, что тезис о классовой борьбе как источнике общественного развития не разделялся многими русскими учеными и философами. Любопытный момент: критике подвергалось даже дарвиновское учение о борьбе за существование как факторе эволюции (Н.Г.Чернышевский, Н.Я.Данилевский, Н.К.Михайловский, П.А.Кропоткин и др.). Например, П.Кропоткин в своей книге «Взаимная помощь как фактор эволюции» писал, что борьба за существование не может быть причиной совершенствования организмов, а ведет, скорее, к выживанию более примитивных видов, что для совершенствования организмов необходима взаимопомощь, которая, кстати говоря, широко распространена в природе. В обществе расширение масштабов взаимопомощи предполагает кооперирование. Борьба же в рамках хозяйственной деятельности, как проявление вражды, есть зло, и было бы очень странно рассматривать зло в качестве источника социальной эволюции.

Представление о революционной борьбе в ходе общественного развития было навязано России в виде некой политической доктрины. Переворот стал возможен исключительно благодаря тайным внешним силам, а не по причине внутренних интенций. Кроме того, следует отметить такую особенность русского народа как раздвоенность его духовной жизни. Эта раздвоенность появилась опять-таки благодаря принудительной (идущей извне) христианизации языческой России. Как отмечал ещё Н.Бердяев, в русском народе наблюдаются такие противоположные свойства как почитание государственной власти и анархизм, жестокость и доброта, национализм и всечеловечность, искание Бога и воинствующее безбожие, индивидуализм и коллективизм, смирение и наглость, раболепие и бунтарский дух. В результате динамизм добра и зла в русской жизни по своим масштабам оказался более велик, чем у других народов. И это было умело использовано организаторами переворотов в России 1917 и 1991 годов. При этом остались невостребованными такие организационные особенности русской жизни как община, артель, а позднее кооперация. Интересно отметить, что в свое время в рамках этих коллективных объединений наблюдалась высокая нравственная культура, честность и добросовестность, трудолюбие и взаимная поддержка. Это особенно удивляло иностранных исследователей, которые подчас объясняли эти явления примитивизмом и не проснувшейся индивидуальностью.

Зато славянофилы в России, как, например, К.Аксаков, отмечали исключительные моральные достоинства простого народа, не испорченного европейской цивилизацией. Многие, в частности, А.Хомяков, Ю.Самарин, Н.Златовратский выражали восхищение русской сельской общиной, в которой царили единодушие и справедливость, строгое следование обычаям и требованиям совести, обязанность помогать друг другу, душевная близость. Было очевидно, что общинный стиль жизни усиливает значимость моральных ценностей. И это в порядке вещей.

Моральные ценности, хотя и не исключают общезначимых (общечеловеческих) норм, тем не менее, сохраняют национально-исторические особенности в рамках конкретной культуры, тесно связаны с особенностями национального характера того или иного народа. М.Бэринг, проводя исследования русского этноса, отметил разницу между северным (великороссы) и южным (малороссы) русскими народами. Великороссы более склонны к коллективизму и кооперации, малороссы – к индивидуализму и предпринимательству. Татары практически не повлияли на характер великороссов, зато примесь финской крови объясняет их упорство. У малороссов более живой ум и воображение, зато они более беспечны. Однако уже в то время исследователям было понятно, что государственное расчленение этих двух родственных народов ведет к снижению значительности и ценности русского народа в историческом процессе. Это, кстати говоря, отметил и Н.Лосский. Все качества русского народа особенно ярко проявились во времена царствования Александра Ш и последующие годы начала ХХ века, когда в России был особенно яркий расцвет всей русской культуры в самых различных отраслях деятельности, начиная с инженеров, земских деятелей, врачей, юристов и кончая профессорами высших учебных заведений. Появились признаки того, что русские во многих отношениях в скором времени будут впереди Западной Европы. Протоиерей Петр Булгаков в своих письмах из Японии (1914-1917 гг.) отмечал особую искренность чувств у русских, благочестивое стремление к осуществлению своих идеалов, высокий духовный потенциал крестьянской культуры, способной осуществить истинную демократию.

Многие философы и исследователи, размышляющие об особенностях русского характера, подчеркивали его выдающуюся доброту. Примечательная черта русского народа: сочетание мужественной природы с женственной мягкостью. Без такого сочетания создание великого государства было бы невозможно. Простой народ жалостливо относится к преступникам, полагая, что совершенное преступление уже делает их «несчастными», поскольку свидетельствует о душевной порче. Даже принеся беспрецедентное количество жертв во имя революционных преобразований, русскому народу удалось сохранить свою доброжелательность. В то же время его и сентиментальным назвать нельзя, поскольку доброта проявляется как потребность души. К сожалению, случается, когда ради добрых отношений с людьми допускается ложь (это расценивается как ложь во благо). Не исключаются также и случаи жестокости, например, как средство устрашения преступников, посягающих на особо важные ценности. Крестьяне, на долю которых выпадали особые тяготы, обиды и притеснения, были способны к неадекватным поведенческим реакциям, доходящим до массовых выступлений, поджогов, восстаний. В истории России подобные вещи случались неоднократно.

У богатых людей жестокость и грубое самодурство («мне все позволено!») подчас имеют характер примитивной формы любви к свободе. Между тем, доброжелательный человек ратует не столько за свою личную свободу, сколько за то, чтобы не стеснять свободу других людей. Стоит отметить, что в рамках русской культуры принцип свободы никогда не трактовался с эгоистических позиций, подавляющих ценности коллективизма. Индивидуализм и коллективизм всегда рассматривались в единстве. И лишь постольку существовала тяга к общинному образу жизни и самоуправлению, впоследствии (первые десятилетия ХХ-го века) позволившая выйти на уровень бурного роста кооперативного движения.

Среди множества правил морали есть одно, в котором синтезируются все нормы нравственного поведения: не делай другому того, чего не желаешь себе. Кант расценивал это положение как категорический императив, в рамках которого правила личного поведения становятся правилами всеобщего поведения, т.е. всеобщим законом. Таким способом зачеркивается эгоизм, выпячивающий личные потребности и желания на первое место. Для эгоиста все прочие люди рассматриваются не более как средства для достижения личных целей. Для нравственного человека такая установка исключается по отношению ко всем людям, независимо от их национальности. Таким образом, нравственные отношения переступают границы национальности. Но это вовсе не значит, что национальность сама не может быть эгоистичной. Эгоизм может характеризовать группу лиц, ставящих свою национальную принадлежность выше нравственных требований. Национальный эгоизм является гораздо более опасным явлением, чем эгоизм личности. В этом случае мы говорим обычно о фашизме. Если вспомнить слова Ф.М.Достоевского о «всемирной отзывчивости» русского народа, то такой народ никак нельзя обвинить в национальном эгоизме. Пожалуй, именно этническая толерантность русских сделала возможным образование самой крупной региональной общности – России.

В свое время К.Леонтьев (1831-1891 гг.) писал, что «вся Россия, и сама царская власть возрастали одновременно и в тесной связи с возрастанием неравенства в русском обществе, с утверждением крепостного права». Но как это ни покажется странным, начало 20-го века в России совпало с ростом кооперативного движения, давшего поразительные результаты. Идеалы создания самоуправляемых хозяйственных структур обрели высокую популярность. На Западе в те времена ничего подобного не было. Крепостное же право было отменено ещё в 1861 году самой царской властью. Это значит, что русское общество в силу своих культурно-исторических особенностей оказалось способным преодолевать сложности политического характера.

Так было и во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. И мы вправе этим гордится, всякий раз отмечая 9 мая в качестве национального праздника Победы. Что касается нынешней капитализации России, то она похожа на очередную мировую войну против русского народа. Умирающая русская деревня, массовый алкоголизм – результат этой капитализации, чего не могут понять не только наша демократическая власть, но даже философствующие политологи. А.Ципко, в частности, полагает, что в народе растет осознание пагубности коммунистического эксперимента, который высосал жизненные силы народа, оставив его у разбитого корыта. О пагубности же капиталистического эксперимента при этом молчок, что выглядит несколько странно.

В современной России рабская покорность перед властью, гражданская пассивность, социальная безгласность и безволье является, пожалуй, не столько чертой русского национального характера, сколько следствием всегдашней готовности доверять тому, что делается сверху и всячески пропагандируется и превозносится в средствах массовой информации. Но это вовсе не означает, что русские готовы пренебречь своими культурно-историческими традициями в области самоуправляемых социальных систем.

Пожалуй, стоит отметить, что русский человек бывает излишне доверчив к тем, кто избран во власть. Сам он к власти никогда особенно не стремился, полагая, что человек во власти должен обладать не только особым умом, но и высоким духовно-нравственным потенциалом, быть одержимым высокими и благородными целями, во всем быть честным, ответственно подходить к своим обязанностям, обладать умением добиваться справедливости. Все беды в России происходят не от рабской покорности, не от дряблости души и нравственной лени, а от готовности уважать и поддерживать тех, кто взял на себя тяжелую миссию управленческой деятельности. В свое время пассивность и безгласность русских коммунистов позволила ничтожной кучке карьеристов и себялюбцев в верхних эшелонах власти осуществить развал Советского Союза, отбросивши в тень такие ценности как коллективизм, самоуправление, кооперация во имя процветания либерально-рыночных принципов жизнеустройства.

Стоит заметить, что рассмотрение государственной собственности как общенародной выглядит противоречиво, поскольку имеет место наемный труд. Социализм не исключает властных структур. Причем власть являет собой результат государственной собственности на средства производства. Общество требует изменения ныне господствующих прав собственности на средства производства, передав эти права трудовым коллективам. Что касается государства, то оно должно стать высшим органом самоуправления в кооперативной системе общества. При этом право должно быть достаточно широким, чтобы обеспечить полную хозяйственную самостоятельность предприятия. Это означает, что предприятие берет на себя главную ответственность за итоги работы, получая доход и терпя убытки. Каждый работник предприятия отвечает за коллективный труд, что отражается на величине его заработной платы. В этих условиях общество обретает нравственность не на словах, а на деле. При этом кооперативная собственность тоже являет собой общенародную собственность не на словах, а на деле. Государственная же собственность в рамках социализма таковой не была. Стоит напомнить, что кооперация в условиях социализма, по сути дела, не была самоуправляемой. Это было видно на примере колхозов, полностью подчиненных партийно-государственным структурам. Создавая кооперативы, государство находило способ управления коллективными структурами, подавляя при этом общественное самоуправление. Коллективная собственность формировалась всего лишь как элемент государственного управления коллективом.

Стоит заметить, что общественное самоуправление не нуждается в создании каких-либо партийных структур. И не удивительно, что попытка сформировать самоуправление в Югославии 80-х годов прошлого века, как известно, не увенчалось успехом, поскольку компартия была устремлена к политическому монополизму. Самоуправление же ведет к отмиранию государства с его политической властью. Вспомним, что сформированный в Югославии Союз коммунистов взял на себя роль арбитра по отношению к кооперативам, хотя последние в этом не нуждаются. Будущее общество самоуправления, отменяя государственную собственность наряду с частной, исключает внешнее самоуправление, не совместимое с коллективными формами собственности. И не удивительно, что в заключение своей исследовательской работы Председатель Президиума ЦК Союза коммунистов Югославии Стинс Шувар рассматривал социализм как переходный этап к обществу самоуправления, при котором исчезает управление одних людей другими в системе совместного управления делами. Как видим, жизнь подсказывает создание многоуровневой демократической кооперативной системы, которая должна не командовать, не править, а служить народу. На словах к этому стремились и партийные структуры России, особенно в аграрно-промышленном комплексе. Но, к сожалению, кооперативы во многих странах создавались формально, скорее на бумаге, чем на деле. Не удивительно поэтому, что многие кооперативы быстро распадались.

Итак, попытка ограничиться государственной формой собственности на средства производства не удалась в ходе построения социализма. И перестройка 1980-х годов в России заключалась во внедрении частной собственности в социально-экономическую жизнь страны. Доминирование государственной собственности, по мнению идеологов перестройки, воспринималась как источник бесхозяйственности. Обезличенный характер данного вида собственности, к сожалению, гасит экономический интерес. «Разгосударствление» экономики организаторы перестройки трактовали как обновление отношений социалистической собственности. Как известно, одним из ведущих её организаторов был М.С.Горбачев. Стоит отметить, что поначалу толчком перестройки выглядели кооперативы, динамика роста которых в 1988 году достигла впечатляющих масштабов. Но уже в первом полугодии 1989 года темпы роста числа кооперативов стали неожиданно угасать. В условиях, когда экономика ещё не обрела рыночного характера, кооперативам дозволялось повышать цены, что стимулировало к ним негативное отношение со стороны общества. При этом усилилось стремление к капиталистической перестройке экономики. Что касается кооперативов, то им была предоставлена возможность расширять масштабы взяточничества и вымогательства.

Были даже установившиеся суммы взяток в адрес государственных должностных лиц. Разрабатывались различные варианты усиления налогообложения кооперативов. Пока доминировало государство в системе управления общественными процессами, делалось все возможное, чтобы кооперативные формы хозяйства обретали негативный, малопривлекательный характер. И это не удивительно, поскольку основная цель перестройки, в сущности, была сосредоточена на расширении масштабов частной собственности и частных интересов.

Однако возвращение к структурам частной собственности не улучшило ситуацию в России. Нравственная деформация общества усилилась. Забота о личностных началах в общественной жизни вернула механизмы эксплуатации труда. Причем, механизмы общественного самоуправления с переходом к кооперативным структурам были отброшены. Перестройка в России 1980-х годов вернула капиталистическую модель, отбросив идеи социализма, ради которых в свое время была организована революция. Возврат к частной собственности обосновывался требованием политической свободы, которая, как известно, невозможна без свободы экономической. О том же, что экономическая свобода требует кооперативных структур, заключающих в себе феномен общественного самоуправления, предпочли умалчивать. Было бы неверно думать, что возникшие в капиталистическом обществе проблемы можно решить, обосновав форму капитализма в соответствии с нынешними требованиями. Стоит заметить, что ныне наблюдаемая деградация общества связана с нарушением принципа единения труда с принципом собственности на средства производства. Важно осознать такой момент: собственность должна определяться трудом и только трудом.

Положение о том, что труд человека являет собой единственно возможное основание права собственности, заключает в себе основное требование к концепции развития. Если это требование не соблюдается, эволюция обретает тупиковый характер. Многообразие путей развития не исключается, но, вместе с тем, стоит подчеркнуть, что оно возможно лишь в рамках данного требования. Обретение права собственности за деньги или в результате властных полномочий не может привести к добру, о чем свидетельствует сама история. Не удивительно, что становится неизбежной этическая деградация общества. Что касается попытки исправить положение за счет внедрения религиозной трактовки правил поведения и требований нравственности, то она не стала удачной. Исторически сложившуюся религиозную систему можно было бы трактовать как паразитическую форму жизни в условиях дефективного общества.

Пока же случается, что некоторые авторы пытаются усмотреть будущее устроение общества в религиозно-культурном аспекте. Современная образовательная система теряет свою возможность формировать поколение людей, способных изменить мир к лучшему. Не удивительно, что современное общество идет в сторону своего ухудшения, или даже катастрофических изменений. Вопрос, как сделать мир правильным, обретает тупиковый характер. Ныне создается впечатление, что экономическое устройство общества отходит на второй план. Можно согласиться с тем, что экономические интересы не всегда стоят на первом месте. И, тем не менее, устройство хозяйственных структур не может не влиять на духовно-нравственную жизнь общества. Не следует, в частности, забывать о том, что доминирование наемных форм труда приближает общество к духовно-нравственной катастрофе. Утрачивается возможность сделать мир правильным, если труд человека остается несовместимым с его правом собственности на средства производства. Иными словами, в ходе социального развития должны разрастаться механизмы самоуправляемых форм производственной деятельности. В противном случае прогресс делается невозможным, и общество оказывается в тупиковом состоянии.

В рамках современных социально-экономических систем, исключающих единение труда и права собственности, происходит деградация человеческой личности. Наступила пора понять это, и не надеяться на то, что рост масштабов религиозных систем может улучшить ситуацию. Религиозно-культурное устроение общества не может улучшить социально-экономическую ситуацию, и не может быть препятствием для разделения труда и капитала. Более того, такое разделение может быть даже выгодным для подавления человеческой личности. Феномен эксплуатации труда и феномен религиозной веры довольно тесно друг с другом связаны.
Установка нравственных правил в обществе не удалась как при капитализме, так и при социализме, поскольку права собственности не обрели должного характера. Отказ от частной собственности не сделал собственность должным образом обоснованной, поскольку сохранился наемный характер труда. К подобному выводу стали приближаться уже на 28-ом съезде КПСС (июнь 1990 г.): «...Не может быть признанным социалистическое общество, в котором трудящийся человек отчуждён, отделен от собственности, экономической и политической власти».

Будущее России теснейшим образом связано с реализацией таких особенностей русского народа как устремленность к осуществлению духовно-нравственных идеалов в рамках общинного стиля жизни. В современных условиях реализация этих идеалов теснейшим образом связана с формированием самоуправляемых структур с использованием различных форм кооперации, охватывающих все сферы жизни. Наступила пора должным образом осознать силу и значимость культурно-исторических и психологических особенностей русского народа, отказавшись раз и навсегда от либерально-рыночной идеологии, а также от идеалов административно-государственного режима в форме тоталитаризма. А это значит, что пришло время осознать, что переход к самоуправлению – давно назревшая и актуальная задача, вытекающая из культурно-исторических особенностей русского народа.

Наука в её нынешнем виде пока что не нашла способов гармонического устройства общества и человека, экономики и социологии, деятельности и нравственности. Современная жизнь общества слишком часто строится на насилии. Неудивительно поэтому, что в ходе истории стало возможным появление церкви и религиозных ценностей в виде духовно-нравственных установок. Этика с её установками оказалась привязанной к религии. Что касается деятельности человека, то она оказалась в подчинении государству и бизнесу. Государственная и частная виды собственности подчинили себе труд человека. Естественно поэтому, что должная гармонизация отношений в обществе оказалась невозможной, жизненные проблемы осложнились, межчеловеческие отношения во многом утратили нормальный характер. Более того, преступность и межчеловеческая неприязнь обрели склонность к росту своих масштабов.

Современное общество ухудшается в процессе роста величины разрыва между богатыми и бедными. Усиливаются агрессивные настроения в обществе. Это отмечали, кстати говоря, и многие социологи. Ныне, как показывает история, ситуация ещё более осложнилась. Разнообразие форм собственности не улучшило положение человека в обществе, а, напротив, привело к разнообразию форм эксплуатации человеческого труда, лишенного права собственности. Социологи, экономисты, психологи в массе своей, к сожалению, пока не считают необходимым рассматривать труд человека как основание права собственности. Почему-то допускается, что таким основанием могут быть только власть и деньги. А это означает, что жизнь общества будет все более и более осложняться. Необходимость перестройки социума в направлении общества самоуправления на основе создания кооперативных структур жизнеустройства становится всё более актуальной.

Марков Юрий Геннадьевич – доктор философских наук, профессор,
академик Петровской Академии наук и искусств.
630090, г.Новосибирск, ул.Терешковой, 8, кв.179. Тел. (8-383)-330-89-26.
(Новосибирский Академгородок). Эл. почта: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

 

Комментарии для этой записи закрыты