10 июля в Риге на острове Луцавсала по давней традиции собрались представители русской общественности – на сей раз также по инициативе членов ПАНИ, Латвийского отделения имени В.С.Пикуля.
…Опять похолодало. Моросил дождик, порою налетали резкие порывы ветра, по Двине-Даугаве катились серые волны. Люди поднимались по широким каменным ступеням к гранитному памятнику-часовне, возлагали букеты цветов (цветы в городе стали очень дороги, тем не менее многие букеты были пышными, как в прежние времена).
К 16 часам собралось человек сорок (разрешение на проведение собрания в Рижской думе вновь получил учёный секретарь отделения, членкор ПАНИ Ст. Разумовской, который и открыл Час памяти словом об отношении русских рижан к своим памятникам. Не без горечи в интонациях нарратива прозвучал упрёк в пассивности в отношении к вандализму, по сути беззаконным действиям рижских властей, раз за разом попирающих основные принципы ЮНЕСКО, ООН по вопросу сохранения памятников. (Венецианская конвенция 1964 г. гласит, что памятник или его часть не могут быть демонтированы и перемещены, а если это произошло, то должен быть восстановлен на прежнем месте). Только активисты ПАНИ систематически боролись за сохранение памятников Пушкину (открыт в августе 2009 г.) и Барклаю де Толли (после открытия в 2002 г. радовал взоры рижан и гостей города 22 года, что на два десятка лет превысило данный думой «испытательный срок»).
В постпандемийный период Рижская дума (точнее, ряд её национал-радикалов, русофобов), словно начисто забыв о приоритетах своей деятельности, переключились на удаление памятников с карты столицы Латвии. Для отважившихся придти к памятнику Станислав Владимирович приготовил в дар новое издание – брошюру с цветными иллюстрациями и публикациями из рижских изданий 1888 – 2024 гг. и краткой библиографией материалов, посвящённых петровским воинам. Открывается брошюра текстами из составленного неким Т.Д. сборника «ИЗ ВОЙНЫ царя Петра I-го с королём шведским Карлом ХII в 1700 и 1701 годах. Битва под Нарвою. – Битва под Ригою. ГЕРОЙСКАЯ СМЕРТЬ 400 РУССКИХ на острове Люцаусгольме» (Рига, 1888).
Далее ведущий предоставил слово академику, профессору ПАНИ, писателю С.А.Журавлёву. Известный краевед, историк Прибалтийского края напомнил собравшимся о том, что ещё в июле 1988 г. было основано Балто-славянское общество культурного развития и сотрудничества, а осенью сформировалось уже десять тематических секций: литературная, историческая, краеведческая («Улей»), экологическая, духовно-благотворительная и др., вскоре принявших решение объединиться в Русский культурный центр, председателем которого был избран писатель-краевед, поэт С.А.Журавлёв. Осенью того же года РКЦ начал проводить субботники на старейшем православном кладбище Риги – Покровском, вышла в свет брошюра «Покровское кладбище – памятник рижской старины»; нам удалось отыскать даже могилы видных служащих русской администрации г. Риги, Лифляндии конца 18-го века (хоронить вне храмов, за чертой Старой Риги начали с 1773 г. после указа Екатерины II). Позднее последовало второе, значительно расширенное издание книги: «Покровское кладбище. Слава и забвение», душой которого стала сопредседатель Пушкинского общества, ведущая краеведческой передачи Латвийского радио-4, артистка С.А.Видякина, восстановившая десятки надгробий видных деятелей культуры (замечу, что в 1808 г. возле храма упокоился генерал-губернатор Риги, Лифляндии, кавалер многих орденов А.А.Беклешов; десятки имён связаны с «шаляпинским веком» русской культуры, ранее блиставшими на сцене Мариинской оперы, драмтеатров, служившими и печатавшимися в Петербурге известными журналистами, писателями и т.д.).
Легенды, дошедшие в устной форме сведения гласят, что якобы Карл ХII повелел сохранить жизнь 20 русским воинам-героям, которых, подлечив, отправили на родину (за что якобы Пётр I был благодарен своему «монаршему брату»; Карл ХII был известен как жестокий, фанатичный воитель, не щадивший пленных). И якобы ещё в шведские времена (1701 – 1721) на месте гибели воинов-героев была устроена деревянная часовенка для совершения «духовной требы», моления за упокой души русских воинов, героически павших в неравном бою 10 июля.
Некий старый рижанин поведал мне, что в спецархиве ЛУ ещё в 1984 г., работая над дипломной работой в военном училище, умудрился через родных получить допуск к этому засекреченному хранилищу документов на иностранных языках царского времени, помнит никому неизвестное письмо Гарлиба Меркеля Николаю I с просьбой дозволить привозящим в Ригу на продажу продукты питания латышам оставаться в городе до получения ими денег за свой товар. Видел он якобы и поручение военного министра М.Б.Барклая де Толли (1810 или 1811 г.) предпринять розыски захоронения 400 петровских солдат на острове Люцаусгольм, павших в 1701 году. Однако рижская общественность вспомнила об этом событии только в конце 1880-х годов, после публикаций статей и заметок в газете «Рижский вестник» (1869 – 1917) рижского историка О.Милевского, выхода упомянутого сборника 1888 года. («Только в мае 1887 г. лифляндский губернатор генерал Зиновьев, объезжая (..) город и его окрестности, обратил внимание на шест с дощечкою на означенном кургане. На дощечке находилась почти стёршаяся надпись на немецком языке: «Dem Gadächtniss der 400 Rϋssen, die hier 10. Juli 1701 fielen», т.е. «В память 400 русских, павших здесь 10 июля 1701». Тогда губернатором было поручено учителю рижской Ломоносовской гимназии Оресту Николаевичу Милевскому составить историческую справку». По преданию, ещё в 1840-х годах здесь находилась плита или камень для обозначения места упокоения павших героев, но затем исчезла бесследно. Первые торжественные поминки были совершены 10 июля 1887 г. по почину Общества отставных воинских чинов в г. Риге.
Характерно, что лишь век спустя, современная общественность вновь вспомнила о памятнике. Между прочим, в 1891 году, когда был установлен устоявший до наших дней монумент в виде часовенки с высеченными крестами и старинными надписями, в семье священника о. Николая Шалфеева в Голгофске близ Мариенбурга (ныне Алуксне) родился сын Борис (1891 – 14.07.1935) – будущий участник I Мировой войны, публицист, основоположник краеведческой журналистики, историк, педагог, депутат рижской думы (с 1928 г.). В своих статьях в рижских газетах «Сегодня» и «Слово» Б.Н.Шалфеев поведал о забытых героях Люцаусгольма (упокоился он рядом с отцом, настоятелем Иоанновского храма, на старом Ивановском кладбище, что, глядя со стороны острова, находится на правобережье прямо напротив монумента.
Летом 1989 года, спустя год, в течение которого по субботам проводились собрания краеведческого кружка «Улей» РКЦ (так назывался русский Народный дом, построенный на средства рижских русских купцов по проекту архитектора, академика Шмелинова в 1880-х гг. рядом с немецким клубом «Мусе» («Досуг», возникшим веком ранее); «Улей», или Русский клуб, действовал как место проведения встреч, собраний русских обществ, концертов, Пушкинского дня до 1940 г.; ныне в здании Русский театр им. М.Чехова) члены нашего «Улья» впервые как представители русской общественности посетили памятник на Луцавсала, возложили цветы, старые рижанки, выпускницы довоенной частной русской гимназии О.Н.Лишиной поделились воспоминаниями, подарили автору этих строк фотоснимок 30-х гг., на котором в почётном карауле у памятника стоят русские школьники из отряда скаутов (было и такое общественно-спортивное движение, наряду с «сокольством», «Русским соколом», участники которого тренировались и выступали на соревнованиях как в Латвии, так и за рубежом (причём патриотически «сражаясь» за русские национальные цвета, как поведал мне бывший студент Карлова университета в Праге, с 1927 г. основатель журнала «Родная старина» и хора старообрядческой молодёжи И.Н.Заволоко), выезжали на всесокольский слёт в Прагу, совершали «сокольские вылеты» и на места захоронения русских воинов Первой мировой войны в окрестностях Риги, в Юрмалу и просто на природу (кстати, Иван Никифорович вместе с Б.Н.Шалфеевым стал автором статьи «Герои Люцаусгольма: 225-летие» в газете «Слово» (1926, 4 июля, № 196).
Сделав конкретное сообщение о сражении 10 июля 1701 г., когда шведы, используя лодки, паромы, плоты и ведя с укреплённых паромов орудийную стрельбу, переплыли на левый берег реки Двины, луга Спилве, или Шпильве, где их ожидало польско-саксонское войско короля Августа II Сильного, решительно ринулись в атаку, а противник вскоре отступил под их натиском, С.Журавлёв прочёл стихотворение «10 июля 1701 года» (текст вошёл в буклет «Петровский вестник». 2025, № 1. «Вестник Пикулианы», памятки о 10 и 13 июля в жизни русского общества).
В дебатах выступил ещё ряд рижан – любителей истории, рижских и елгавских депутатов от партии «Русский союз Латвии», патриотически относящиеся к вопросам защиты русского языка, образования, памятников истории и культуры. С.Журавлёв напомнил о том, что в 2001 году состоялось открытие реставрированного памятника, выступали посол РФ, общественные деятели, поэты, реяли флаги России и Андреевский стяг (хотя и тогда некоторые опасались поднимать национальные цвета, что законы ЕС и ЛР вполне позволяют в часы мероприятий национально-культурных обществ). Имея четверть века в своём распоряжении радио ПИК на 100 FM и русские газеты, оказывавшие информационную поддержку РКЦ, а затем и Латвийскому отделению ПАНИ, нам удавалось привлекать к участию в Дне памяти 10 июля многие сотни рижан, памятник украшали и большие венки. В 2001 году монумент освятил глава ЛПЦ, митрополит Александр в сослужении клира, интересно поведал о событиях 1701 года старый рижанин, выпускник русской гимназии, знаток русско-латышских литературных связей, профессор Б.Ф.Инфантьев. По давней традиции русской общественности, участники Часа памяти 10 июля сделали общий и отдельные групповые фотоснимки.
13 июля, в день рождения Валентина Саввича Пикуля, уже по традиции я сначала посетил на кладбище Райниса место упокоения академика РАН, РАМН, ПАНИ, Героя Соцтруда, кавалера орденов Дружбы (СССР и РФ), лауреата Госпремий и премий ПАНИ Виктора Константиновича Калнберза, вместе с которым в 2005 – 2009 гг. являлся депутатом Рижской думы, участвовал во многих мероприятиях, выступал в передачах радио ПИК, написал его биографию для энциклопедии ПАНИ «Золотые имена России» (СПб., 2018).
Букет васильков поставил в вазу и на могиле своего родственника, ветерана 130 Латышского стрелкового корпуса, бывшего главного архитектора Риги, Заслуженного архитектора ЛССР, автора плана регенерации Старой Риги Эдгара Эдуардовича Пучина, инициатора восстановления церкви св. Петра (в тушении пожара в которой после удара молнии лично участвовал, отдавал распоряжения царь Пётр, а позднее пожертвовал из личных средств немалую сумму на восстановление храма с самым высоким шпилем в панораме Риги).
В августе прошлого года, отмечая 20-летие памятника Пушкину у входа в Рижскую думу, на Ратушной площади, напротив её «архитектурной жемчужины» – Дома Черноголовых, я сказал также по-немецки и по-английски, что инициатор восстановления исторического здания, бывший главный архитектор Риги Эдгар Пучин 1 мая отметил бы свой столетний юбилей; ему посвящены обширная выставка в трёх средневековых домах «Три брата» близ парламента и статья «Два гения» в журнале «Архитектура Латвии». А в Доме Черноголовых в большом зале стены украшают портреты Петра Великого, Карла ХII, Екатерины II, посетившей Ригу в 1764 году и танцевавшей на балу в Доме Черноголовых. Кстати, немцы и англичане возле красивого здания ответили громкими криками ликования…
По традиции по пути на Лесное кладбище я возложил цветы и Герою Советского Союза, одному из организаторов антифашистского сопротивления в Латвии Иманту Судмалису.
…Вхожу в ворота Лесного кладбища. Но что же это такое? Где же мемориал Пикуля на карте-схеме? Нет – замазали! Что же это такое – целую кампанию УМОЛЧАНИЯ развернули против замечательного русского писателя, самого известного в трёх странах Прибалтики? Едва ли не каждый день «сечёшь» её апологетов в интернете, фейсбуке, а им хоть бы хны, куражатся дальше!.. «Воюют вояки», входя в раж, как в пейнтболе, но палят маркерами по памятникам, метят новые цели. Чтобы под утро прибыть с техникой и тихой сапой опять всё «зачистить».
Когда подходит дочь Антонины Ильиничны Марина, вручаю ей, как и всем другим знакомым, синий триптих «Вестника Пикулианы» с новыми стихами (она вспоминает, что эти стихи ранее были посланы им на э-почту, и тепло благодарит; дарю ей и новую книгу стихов «Диагноз: пушкинофобия в центре Риги. Рецепт: думайте сами!.. + любовь к поэзии» (Р., 2025).
Марина негромко передаёт мне просьбу матери: не проводить сегодня чтений, только возложить цветы. Общаемся между собой, поглядывая в сторону двух сомнительных чужаков, впервые появившихся явно не с благовидными целями. Глава одного из обществ, узнав их, громко требует покинуть мемориал (поистине так: эти люди знают всех русских общественных деятелей в лицо, даже их биографии; увидев их, начинают как бы про себя бормотать о них что-либо негативно-критическое, как бы компромат, особенно об их должностях в советское время). Они огрызаются: на кладбище приглашений не надо, и ты, мол, только деньги тратишь на цветы, а мы деньги зарабатываем, у нас такой бизнес. Какие у обоих циничные лица!
Затем длинный, латыш, показывает мне экран своего смартфона: «Вот мемориальная доска Пикуля, снятая на улице Тербатас…» Снятая – не только «сфотканная»: над брусчаткой «вверх ногами» он сам держит, как охотник добычу, очень большую гранитную доску с именем писателя и датами (1962 – 1978) – в это время романист жил в «генеральском доме» на улице П.Стучки (ныне Тербатас). Какая мерзость – эта демонстрация! А провокатор продолжает: мол, пытались её продать Посольству России, но они не берут, то ли дорого, то ли боятся…» Полное отсутствие чести и совести! (Позднее С.Разумовский передал мне, что семье писателя им было предложено приобрести реликвию за 500 евро, иначе, мол, продадут в Германию за 2000). Сущий бред, глумление, мародёрство…
Кто им продал доску (работник думы?) и почему теперь запросто безнаказанно продают и перепродают русские святыни за наличные, за валюту ЕС?! Вот дают «географы»! (По моему требованию они представились как… члены Общества географов Латвии). Кажется, предмет их интереса – сугубо памятники Российской империи и советского времени, да ещё возможность спекуляции, извлечения выручки, прибыли… Какое подлое мародёрство…
Припоминаю, что ранее, на радио ПИК этот же тип, сборщик компроматов, знаток лиц русских обществ, выступал под маской доцента ЛУ, экономиста, хотя речи его были далеки от науки, на бытовом уровне. Зато в Доме Москвы интересовался деятельностью ветеранских и прочих организаций, академика ПАНИ, Заслуженного деятеля культуры ЛССР, руководителя народных вокальных коллективов, полковника В.С.Норвинда, тем, как отмечалось 100-летие Великого Октября осенью 2017 года (после чего последнего, несмотря на предынфарктное состояние, вскоре депортировали из Латвии до границы РФ; без суда и без следствия – на пять лет; в те же дни была срочно проведена операция на сердце; теперь Владимир Сергеевич творчески работает в Калининграде).
А провокатор, продолжая маниакально бормотать в пользу демонтажа «всего советского», нарвался на моё академически принципиальное, твёрдое замечание о тупости политиков, которые «советское» отрицают сугубо механически, впадая в мёртвую, закоснелую метафизику, в то время как ещё Сократ учил, что люди во власти, правители должны быть философы. А Гегель учил мыслить диалектически. Во всех явлениях борются «инь» и «ян». Ленин, марксисты тоже учат диалектически гибко подходить к вещам, явлениям природы и социума, использовать при анализе категории диалектики. Например, применять знание закона «отрицание отрицания»: брать из прошлого всё лучшее, необходимое для настоящего, для прогресса. И «двигать дальше» (Ленин).
Краткое отступление: Современные латышские политики как демагоги с набором штампов, клише, которые вешают на уши публике, резко отвергают советское наследие, в то время как в области культуры имелись Рижская киностудия, ТЮЗ (реж. А.Шапиро, сильные русская и латышская труппа, любимые артисты, ореол славы и аншлаги), Театр оперетты, Филармония (множество концертов), Дом артиста с библиотекой (Народный артист СССР Ю.Юровский передал ей свою ценную букинистическую пушкиниану с рядом прижизненных изданий А.С.Пушкина), Общество друзей книги ЛССР, Клуб экслибрисистов, творческие союзы, имевшие прочную связь с книжными издательствами («Лиесма», художественная литература; «Авотс», политкнига; «Зинатне» («Наука», при АН ЛССР), Дом печати (22 этажа со множеством редакций газет, журналов и свободой сотрудничества!), Дом творчества в Дубулты, огромные санатории, здравницы в Дубулты, Дом кино, молодёжные кафе «Аллегро» и «Арго» с выступлениями поэтов, артистов и т.д., и т.п.
Выход книг имел большой общественный резонанс, особенно новых книг В.Пикуля, посещавшего в то время книжные развалы рижских букинистов (где теперь такие?), где можно было «поймать автограф» самого (!); заезжавшего в библиотеку Дома офицеров (ул. Меркеля, 16, где до войны работал Русский драмтеатр, играл роль ревизора М.А.Чехов, бывали в гостях Ф.И.Шаляпин, И.А.Бунин), там же выступавшего перед слушателями, ценителями своего таланта.
…Пообщавшись у мемориала знаменитого романиста и отдав дань искусству фотографии, знакомые и почитатели творчества потихоньку направились к выходу по длинной липовой аллее. «До чего дожили! – думалось мне. – Даже на кладбище стало нежелательно озвучивать свои мысли, стихи о покойном гении русской словесности, светоче национальной культуры. Могут быть негативные, непредсказуемые последствия, особенно в рамках безумного процесса демонтажа и «перемещения» памятников, когда власть безнаказанно лезет во все сферы жизни, вопреки всем законам демократии, проникает даже на кладбища… Никогда, кажется, не было такого в истории Латвии…»
Перед этим «шпики» сообщили мне, что уже натянуты ленты там, где намечено «убирать нацистов» (могилы, надгробия?) позади места погребения первого президента ЛР Я.Чаксте. «Немцев?» – спросил я. «Наших, – ответил длинный. – Латышей!» «Коллаборационистов военного времени? – продолжал я. – Или депутатов довоенного Сейма, министров? Но это же надо разбираться. Пёстрая была публика… А судьи кто? И куда «переместят» надгробия «зачищенных»? На городскую свалку или обратят в щебёнку?» Ответа не последовало.
Подумалось, что этот политический шаг может иметь далеко идущие последствия – как бы не влезли на Братские кладбища (с них, наглых, станется!), не начали зачищать памятники советским полководцам (утром, проходя позади мемориала Райниса, прочёл на памятниках чёрного гранита десятка полтора имён полковников и генералов, в том числе со звездой Героя).
«Сколько же социопатов среди правящих, – вновь и вновь думалось мне по дороге к остановке 11-го трамвая, доставляющего рижан в Межапарк, где находятся также православная церквушка и архиерейская мыза, где до Покрова 1934 года проживал убиенный на ней неизвестными владыка ЛПЦ, архиепископ Иоанн (Поммер), останки которого теперь покоятся в правом приделе кафедрального собора Рождества Христова на Эспланаде, где ещё в 1916 г. Николай II принимал парад русских войск. Оградой мызы между ней и озером Киш (Ķīšu – Ершовым), как триста лет тому назад, растут вековые дубы-исполины, таблички на которых гласят об их охране законом. По преданию, посадил эти дубы сам царь Пётр. Посему и лесопарк носил название Kaiserwald – Царский лес (по-латышски Межапарк – лесопарк). В год 300-летия со дня рождения Петра Великого стоило бы припомнить все места, связанные с российским императором в Остзейском крае, Прибалтике. Сделаю это позже.
…Вечером, когда я был уже в Бауске, мне позвонила Антонина Ильинична Пикуль, душевно поблагодарив за новые стихи и общение с теми, кто пришёл почтить память Валентина Саввича, выразила желание посодействовать в публикации стихов: «Я хочу позвонить в Петербург секретарю отделения Союза писателей, академику ПАНИ, поэту Борису Орлову, чтобы он помог опубликовать ваши стихи… Очень современные, остро публицистичные». Ответил сердобольной Берегине, что публикация на сайте ПАНИ наверняка состоится при её моральной поддержке: в Петербурге Пикуля, уроженца Ленинграда, академика ПАНИ, чтят не менее, чем во многих других местах России, где в Мурманске величественно высится бронзовая скульптура писателя, боевого юнги военных лет, живо отображающая его облик; где улицы, скверы, пять-шесть судов носят имя романиста и где имеются мемориальные доски, напоминающие о связи любимого писателя-патриота с данным российским городом, в Петербурге – тоже.
В этот день, 13 июля, в Риге состоялось торжественное шествие участников Праздника песни и танца школьников, заключительный концерт сводного хора на Большой эстраде Межапарка. На улицах города, в трамваях, троллейбусах мелькали красивые, яркие народные костюмы, миловидные приветливые юные лица, улыбки…
Но, увы, этот день волею диалектики стал для меня также днём памяти и скорби: ровно два месяца тому назад упокоилась моя мама, учительница русского языка и литературы, также поклонница таланта Пикуля, многолетняя директор латышско-русской вечерней школы, прожила 92 года. Для неё и отца когда-то взял автограф на историческом романе с характерным росчерком писателя и прибавкой: «Рига. ХХ век». Моему отцу, в молодости старшему преподавателю Рижского пединститута, известному педагогу, поэту, в этом году исполнилось бы сто лет, его стихи изданы отдельной книгой, вошли и в двухтомник стихов русских поэтов Латвии… Возложил цветы также на Ивановском кладбище.
А справа от церкви – упомянутому выше публицисту-краеведу, как бы предшественнику Пикуля, автору многих очерков о русских форштадтцах, образе жизни, праздниках и традициях старообрядческой «Москачки», или Московского предместья Риги, Борису Шалфееву (1891 – 14.07.1935), водившему знакомство с десятками латышей и русских разных занятий и сословий. Кстати, 12 июля 1812 г. губернатор, генерал-лейтенант И.Н.Эссен из-за ошибки разведки, принявшей под Митавой отгоняемое в клубах пыли к городу стадо рогатого скота за авангард кавалерийского корпуса маршала Макдональда, отдал приказ о поджоге предместий Риги, имевший для города, купцов, мещан, многих жителей самые драматические последствия…
Почти ежемесячно в Риге можно отмечать значительные даты, связанные с жизнью также и местных русских деятелей, как и в разные времена пребывавших в Риге, Лифляндии россиян из метрополии, как тогда говорили, «внутренних губерний». В начале лета Латвийское отделение им. Пикуля выпустило сборник публикаций Б.Н.Шалфеева из газеты «Сегодня» – «О Петре Великом, истории Риги, рижанах и связях с Остзейским краем» (т. I, 1923 – 1924) и «Из газеты «Сегодня» (1925): О Риге, русских людях, Рижском взморье, православной церкви, латышской культуре, просвещении, школах, нацменьшинствах, театре, кино, искусстве» (т. II).
В производстве сборник стихов автора этого очерка за несколько десятилетий – посвящения русским, советским памятникам, мемориальным местам из целого ряда ранее вышедших книг поэзии, с цветными фотоснимками, отчасти фотохроникой открытия, бытия и последних дней ранее весьма известных монументов, занимавших непереоценимое место на литературно-исторических маршрутах, весьма занимательных для туристов, гостей города, любителей русской словесности.
…Длинные улицы города «за пределами городских валов», как говорили со второй половины ХIХ века, как и Старого города, сегодня необычайно пустынны. Но хочется верить, что с Ригой остаются навечно сотни деятелей русской культуры – как уже ставшие литературными личностями, так и наши живые современники. Как, например, Пикуль.
Сергей Журавлёв, академик, профессор ПАНИ,
руководитель Латвийского отделения,
член Союза писателей Латвии, лауреат премий
М.В.Ломоносова, Н.А.Некрасова, В.С.Пикуля,
Международных конкурсов поэзии и публицистики,
кавалер литературных наград
ИЗ ПОЭТИЧЕСКОГО ДНЕВНИКА
10 июля 1701 года
Старинный остров Луцавсала!
Сколь многие бывали здесь –
века тому назад и днесь:
солдат, историков немало…
И староверы свято чтили
могилу воинов Петра…
Дождь моросил или жара
была в тот день, но дата в силе
здесь оставалась, как тогда,
когда 400 героев
стояли поредевшим строем –
и здесь остались навсегда.
Фланг прикрывали гренадёры,
под пулей падая ничком. (1)
Никто от шведов не дал дёру,
хоть отбивался лишь штыком!
Имел противник превосходство,
но в битве численность терял.
И резко сбился шаг походный –
как молнии, сверкал металл…
***
Однако пал и генерал их,
и пополненье не спасло,
и раненных своих не брали,
хоть время счёт часам вело…
И кровью истекали также,
все в ранах, русские, крепясь
в бою. И кто теперь расскажет
о командирах их, про связь
с немалым воинством на Спилве, (2)
саксонско-польским, что пришло,
чтоб в лоб ударить, а не с тыла,
ничто чтоб шведов не спасло…
Но переплыл Двину противник –
вблизи и лодки, и плоты
явились дерзко… Но претило
полякам биться – и в кусты
саксонцы тоже поспешили.
Внезапен, мощен был напор
суровых, закалённых шведов.
На поле вмиг решился спор –
опять за Карлусом победа!..
***
Легенда же о Луцавсале
гласит, что шведский офицер
дал человечности пример –
и пленных добивать не стали…
Хоть неясна мне до конца
история: уйти им дали –
куда? – израненным бойцам?
И хлеба дали на дорогу
и на леченье отвезли?
Остались живы? Слава богу...
Судьба туманна их вдали!..
Зато историки бывали,
старообрядцев звал июль…
И к месту боя приплывали,
был слышен в ветре посвист пуль…
И в «Рижском вестнике» о славе (3)
петровских дней писал порой
Евграф Чешихин… Был он вправе
увековечить русский бой…
О том, как поражён был швед,
потери понеся, свободно
Борис Шалфеев, краевед,
пером нам передал в «Сегодня»… (4)
***
И крест огромный деревянный (5)
на месте подвига белел.
И ни пропойца окаянный,
ни бес задеть его не смел…
Век русской классики и в Риге
закономерно истекал.
Как прежде, старовер с ковригой
на остров Люцау приплывал…
И у могилы древней братской
вновь поминали павших здесь
и дед, и юноша форштадтский…
В газете тоже чтили честь
петровских воинов, их славу.
А «Рижский вестник» всяк читал.
И шелестели вязы, травы,
орешник там, где насмерть встал
когда-то храбрый русский воин,
нетленной памяти достоин.
В начале 90-х вмиг
гранитный памятник возник,
был возведён на сбор народный.
…Писала до войны «Сегодня»:
стоял почётный караул –
здесь скауты, школьники стояли. (6)
В лицо июле ветер дул,
и волны мчались и плескали…
6.07.2025
- Глядя с правобережья, прикрывали левый фланг в день битвы шведов
с войском Августа Сильного. 2. Спилве/Шпильве – луга, прежде пастбища
на левом берегу Двины/Даугавы, куда пришли войска саксонско-польского
короля Августа II Сильного, «монаршего брата», союзника Петра I
в Северной войне (1700 – 1721). 3. Б.Н.Шалфеев – историк, краевед, учитель,
участник I Мировой войны, с 1928 г. гласный Рижской думы (1891 – 14.07.1935).
4. Белый большой восьмиконечный (старообрядческий) крест был установлен
в 1887 г., а в 1891 г. его заменили нынешним гранитным памятником,
изготовленным на народный сбор. 5. Газета «Рижский вестник» (ред. историк
Ливонии Е.В.Чешихин) выходила в 1869 – 1917 гг.; «Сегодня» в 1919 – 1940 гг.
5. Скауты (scout) – мальчики-поисковики, разведчики; гайды (guide) –
девочки-проводники, гиды, прообраз пионеров, с повязанными на шее
галстуками, в униформе (англ. термины).
Пикуль – путешественник,
изобразитель Латвии
И вновь, воображеньем порываясь
В тот мир, где здравствовал его герой
И где текла история живая,
Он загорался, словно мчался в бой.
Но мир коней стал тоже тенью, прошлым.
И совершал вояж он на такси
Туда, куда судьбою был заброшен
Его герой осколочком Руси…
В миниатюре жил он иль в романе –
Неважно; там же с ним писатель жил.
Где смутно всё, наверно, как в тумане,
Гадательно от замков до могил…
И выезжал он по следам героев –
И в Вараклянах, Ливанах бывал.
До Режицы доехать был настроен (1)
И Венден – Кесь – за древность обожал!.. (2, 3)
Где средь песков текла неслышно Гавья (4)
И башни возвышались над рекой,
Видавший время Прави, Нави, Славы, (5)
Где ливы с рыцарями шли на бой…
В другой же раз спешил, летел в Митаву,
В столицу герцогов курляндских он;
И в Бауск, Рундальский дворец по праву
Был романист, как юноша, влюблён.
Когда писал о герцогине Анне
Он новый исторический роман,
То многим лицам жизнь давал в романе.
В нём Бирон был отнюдь не истукан…
Либаву с увлеченьем изучая,
Не только город Пикуль наблюдал,
Пейзаж, архитектуру ощущая, –
Как бывший юнга, флот он вспоминал.
Фортификации он видел вополощенье
В Либаве вдоль черты береговой.
Ведь в творчестве имело всё значенье:
Пейзаж и флот, строенья и герой…
Порой шепча в запале вдохновенья
Слова различных действующих лиц,
Как Пушкин, Саввич обожал мгновенья
В его душе рождавшихся страниц…
Весёлый ветер налетал в приморье,
И веял свежестью вечерний бриз.
А Пикуль всё воспринимал покорно –
Как матушки Истории каприз.
И в Ригу возвращался посвежевшим.
«О! в Вендене я так хотел бы жить!»
И вновь за стол садился он – успевшим
Перо Жар-птицы ловко ухватить!..
2022, август
1.Режица, Митава, Либава – Резекне, Елгава, Лиепая.
2. Венден – от слова «венды», т.е. западные славяне;
Кесь – по-древнерусски (ныне Цесис). 4. Гавья, Говья,
или Гойва в древнерусских летописях; ныне Гауя.
5. Правь и Навь – древнеславянские божества правды,
законов жизни, природы, смерти (nāve – название
cмерти на латышском языке).
Безумие думы
и атакованный Пикуль
Насколько пошлы времена –
на личности идут в атаку!
С писателем идёт война –
изгрызть готовы, как собаку.
Какая злоба в клевете
и ложь, напраслина в гоненьях.
А Пикуль – вечно в высоте,
и дивно дум его стремленье.
Название с аллеи сняли,
хоть здесь писал он «Фаворит»,
лучи зари ему сверкали,
был романист с природой слит.
Морской форпост здесь вспоминал он,
Усть-Двинск – ворота, стены, храм.
Казалось, старина внимала
волнам, и звёздам, и ветрам…
Борис Петрович Шереметев,
фельдмаршал, крепость переял
у шведа Карла Штакельберга,
форпост полковник честно сдал.
И на условиях почётных
с отрядом вышел из ворот.
Бил барабан в тот час несчётно,
не слышен ядер был полёт…
Но обстрелял английский флот
Усть-Двинск во дни баталий крымских,
где Севастополь был оплот
России – до обстрелов рижских.
Пальба с английских крейсеров
велась и в дни «бермонтиады».
Стволы с британских островов
в огне не ведали преграды.
Английский офицер в тот день,
пуль избежав, пришёл, везунчик.
Попил чайку. Вздымалась тень
за ним вдали – он был лазутчик.
Внезапно взрывы раздались,
сметая и костёр, и чайник.
Осколки намертво впились
в тела и стены не случайно!
…Так много Пикуль вспоминал
цветущим летом в Болдерае.
За веком век перебирая,
на струнах времени играл.
Не раз слетались в «кубрик» музы –
то с Клио заключал союз он,
а то с Эвтерпой стих слагал.
В те дни не думал, не гадал он,
что будет в Риге обделён.
Но час пробил! И власть – предала.
Меч Немезиды занесён…
Над памятью о нём, над славой,
над всеми книгами его.
И злобно суд свершён неправый,
чтоб не осталось ничего.
Убрать с доской мемориальной
желали б дум его полёт.
Но мир романов эпохальных,
нет, не изыдет, не уйдёт!..
Бессмертен Пикуль и под пыткой –
дух не унизить, не сломить.
Он вечно с нами, юнга Пикуль!
Его звезду не угасить!
Попрание русского – духа,
языка, культуры, протеста
1.
То Кабаниха, то Салтычиха,
то похожа на мать Тургенева.
То взором в тюльпаны тычется (1)
с бранью, то унижает гения.
Вся галерея образов женских
в русской классике «выведена».
Угнетательницы, их жертвы,
душонки – яичко выеденное…
Начиная с Фонвизина, Гоголя,
развернулись в России сатирики,
как в «Истории одного города»
Салтыков-Щедрин, избегая лирики. (2)
Галерея тупых губернаторов
незабвенного города Глупова –
смеяться и плакать надобно! –
как на мольберте, темой приблудною…
Весь их быт и нрав их с отрочества,
с вереницей подушек, периною,
душен так, что подчас захочется
в Волгу броситься с Катериною…
2.
В том и есть проблема цивилизации
с её виллами, жизнью роскошною
что духовности падают акции,
обнуляются пошло – до невозможного.
Дух протеста –
дух русской классики –
и спецслужбам мнится опасным,
ненавистен сегодня в Латвии,
с ним воюют злобно,
хоть полугласно.
А de facto культура разгромлена.
Литература в школах подавлена –
ошельмована, изгнана с грохотом,
сожжена – и захлопнуты ставни!
Из Аудитории Пикуля вынесли (3)
стенды о Пикуле, все экспонаты.
И ночью, без единого выстрела,
фельдмаршала увезли с Эспланады (4).
Всё это – в плане тотальной «зачистки»
от русского духа города узкого
с узколобостью чисто нацистской,
злобой звериной в попрании русского!..
1)Возможно, ветер сломал несколько цветков; садовников высекли.
2) Не осмеяние ли губернаторов стало причиной того, что во время
правления Собчака с Публичной библиотеки сняли имя великого сатирика,
исчезла в СПб. улица его имени. 3) В БМА – Балтийской международной
академии. 4)Бронзовую статую М.Б.Барклая де Толли, проcтоявшую более
20 лет (памятник был открыт в сентябре 1913 г.), до роковой кампании
«зачистки» Риги, политически-паталогически устроенной агрессивно
озабоченным нацбольшинством рижской думы в самый реакционный,
насыщенный нарративами о демонтаже советских и русских памятников
в СМИ, кулуарах и зале заседаний.
Сергей Журавлёв
Вы можете авторизоваться с помощью социальных сетей: