«Медицина – судьба. Судьба – медицина» - под таким названием вышла в свет книга академика ПАНИ Александра Иванова.
Мои незабываемые встречи
Бог сохраняет всё; особенно – слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.
Иосиф Бродский.
Люди приходят и уходят, и время безжалостно стирает их имена. Но они оставляют неизгладимый след в судьбах близких и в судьбе страны, кто-то – больший, кто-то – меньший. А ещё есть люди-маяки, освещающие путь другим. Они наделены живым умом, горячим сердцем, обострённым чувством ответственности и справедливости, поистине крылатой душой.
Среди выдающихся деятелей отечественной медицины XX-XXI веков, с кем мне посчастливилось общаться, а кое с кем дружить, – Борис Васильевич Петровский, Михаил Давыдович Машковский, Валентин Иванович Покровский, Евгений Иванович Чазов, Николай Алексеевич Лопаткин, Маргарита Фёдоровна Трапезникова, Михаил Израйлевич Перельман, Николай Дмитриевич Ющук, Леонид Михайлович Рошаль, Валерий Алексеевич Максимов и многие другие. Остро воспринимая чужую боль, они выбрали для себя трудный путь, даря свет своей души, любовь и талант людям. Несмотря ни на что делали добрые дела, не юлили, не подличали, не подстраивались в угоду сиюминутной выгоде и конъюнктуре. Вместе с сотнями тысяч коллег добросовестно выполняли свой профессиональный долг по облегчению страданий болящих.
Кого-то уже нет рядом... Но для меня, равно как и для всех, кто их знал, они живы. И будут живы, пока мы помним. Они останутся современными всегда, поскольку действительно большие личности, мыслящие глобально, оттого их взгляды актуальны и сегодня.
Скажу откровенно – я всегда ценил и уважал представителей врачебного сословия, всех «людей в белых халатах». Медицина, этот великий, во многом непостижимый, необъятный материк, привлекала меня, представлялась особым, сакральным миром со своими законами, правилами, философией, этикой. Даже запах у неё – не спутаешь ни с каким иным!
Одной из первых этот мир мне приоткрыла преподаватель Первого Мединститута Сарра Эммануиловна Моргенштерн. Мы сдружились с нею, хотя она была много-много старше. Ещё в стародавние советские времена она считала, что человек сам «строит» своё благополучие. Рассказывала о здоровом образе жизни, о преимуществах рационального питания, о том, что ныне называется «пренебрежимым старением», и т.д.
А, собственно, в медицинскую журналистику меня привёл Борис Фёдорович Плеханов, который принадлежал к героическому поколению, за его плечами была Великая Отечественная. Опытный юрист, полковник юстиции, при этом прекрасный журналист, он заронил в моей душе интерес к этой узкой специализации, всячески пестовал его, на первых порах давая дельные и весьма полезные советы.
Поначалу я крайне мало знал об этой области знаний, которая слагается из соединения искусства, науки и ремесла. Вспоминая нынче первые шаги в медицинской журналистике, сравниваю себя, тогдашнего, с любопытным ребёнком, который, познавая окружающую действительность, должен был непременно испробовать всё на себе. Действовал методом проб и ошибок. Чтобы лучше знать о предмете, которым занимался, стремился непременно убедиться в этом на личном опыте. Конечно, как наш славный соотечественник Александр Богданов не переливал себе кровь больного малярией и туберкулёзом студента. Как немецкий естествоиспытатель, химик и гигиенист Макс Петтенкофер не выпивал культуру холерных вибрионов для доказательства своей теории. Как чешский физиолог и биолог Ян Эвангелиста Пуркине не испытывал на себе действие различных лекарственных препаратов…
Сегодня медицина занимает основное место в моей судьбе. Занимаясь любимым делом, постоянно познаю много нового, совершенствую свои знания, получаю неоценимый опыт. И расту вместе с непрерывно обновляющейся и развивающейся отраслью, у которой, убеждён, великое будущее. Благодаря медицинскому миру реализую собственные проекты, свой потенциал, что делает меня востребованным.
За плечами уже более 20 лет. Вроде бы, период небольшой, зато какой! За это время портрет нашего здравоохранения кардинально изменился. Многое поменялось к лучшему, но что-то очень ценное, сущностное, безвозвратно кануло в Лету, о чём приходится только сожалеть.
В смутные для страны времена начал я постигать азы медицинской журналистики. На дворе – время перемен, непримиримой борьбы старого с новым. Время острое и опасное. Но и… прекрасное для любого творческого работника. Мы, журналисты, жаждали обновления, приближали его. Помню, после одной моей острой публикации о лечении министра обороны РФ Павла Грачёва пришлось выдержать натиск начальника Центрального военного клинического госпиталя им. А.А. Вишневского с требованием опубликовать опровержение. Были и звонки в редакцию, когда по старой схеме, «сверху», в частности, из Комитета по охране здоровья Госдумы РФ, предупреждали... Особенно острой стала ситуация с ярким полемистом, врачом Николаем Наглым, который вызывал меня на разборку в Комиссию по информационным спорам при Президенте РФ. Но, что интересно, когда спустя несколько лет мы встретились в Самаре на съезде врачей частной практики, от взаимной обиды не осталось и следа.
А вот чиновница Минздрава России, высказывая всё, что обо мне думает, заявила: «Из-за таких, как вы, «МГ» превращается в «жёлтую прессу». Может быть, это и так, но только не для меня. Кто-кто, а я всегда придерживался здорового консерватизма в медицине и, соответственно, в медицинской журналистике. И чувствовал ответственность за своё слово. Также старался дистанцироваться от политики, политических игр и игрищ. Моё твёрдое убеждение: политика и медицина – несовместны.
Драматичные сломы пережили мы тогда. Потом уже, не давая людям «ни отдыху, ни сроку», пошли кардинальные реформы отрасли и многочисленные «... -ции»: модернизация, реструктуризация, оптимизация. Сейчас вот полным ходом раскручивается маховик процесса развития... Но, как говорится в народе, кто не знает, куда плывёт, тому не бывает попутного ветра.
В те поры мир дал трещину, стремительно менялся. Мы, журналисты, стали свидетелями сложнейших периодов истории, когда страна училась выживать в так называемых рыночных условиях, строить жизнь по-новому. Казалось бы, цель реформирования – создать нормальные условия и медицинским работникам, и пациентам. Но, видно, наши младореформаторы «страшно далеки от народа»... Реформы проводились ради реформ... Поэтому само это слово в результате стало ругательным, «перестроечники» исключили его из лексикона, запретили даже упоминать, заменив новыми дефинициями.
Некоторые мои коллеги яро приветствовали процесс реформирования. Товарищ по газете, способный, яркий журналист отстаивал новые экономические модели, зарубежный путь развития отрасли. А вскоре реформы напрямую сказались на его судьбе. Когда заболел, не ходя вокруг да около, в рубрике «100 строк на размышление» сообщил читателям всей страны, что у него обнаружился рак горла. Так, оказавшись в непростой ситуации, связанной с состоянием собственного здоровья, равнодушием некоторых представителей медицинского сообщества, остро, в своём духе, признал кое-какие заблуждения. Он знал о своём уходе и мужественно принял переход в новую жизнь. Но когда столкнулся с системой один на один, поразился. Не без повышения голоса в онкодиспансере его, обречённого, когда каждый день на счету, записали на приём к специалисту… на месяц вперёд. И это ещё уважили – очередь была забита аж на два месяца. Персонал в диспансере оказался внимательным, но «сокращённым», а потому и зашивающимся вследствие оптимизации столичной медицины. А ведь до фатального диагноза наш коллега всегда был преданным апологетом западной модели здравоохранения и московских реформ.
По прошествии 20 лет я понимаю, что сейчас мы в новом временном пространстве. Где были мы, наивные и доверчивые, тогда, и где – теперь?
В РФ свыше полумиллиона врачей. Опросы общественного мнения показывают, что большинство россиян мало доверяют медицине. Когда же здоровье подводит, стремятся попасть на приём к «хорошему врачу».
Образцами истинного служения людям стали для меня врачи с большой буквы.
Е.И. Чазов всегда открыт миру, внимает ему и передаёт его тонкие вибрации коллегам и ученикам. В.И. Покровский – личность государственного масштаба и при этом человек, как теперь говорят, без понтов: общителен, дружелюбен, позитивен. Н.Д. Ющук – воплощённый дипломат, причём в самом высоком смысле этого слова. А ещё – гуманист, филантроп, оптимист. Он откровенно любит жизнь, этот мир, людей, причём каждого, какой бы пост тот ни занимал. И они его – тоже.
Л.М. Рошаль – борец. Помнится, поставил мне условие: не сохраните в интервью острое высказывание – не соглашусь на публикацию материала, ибо в таком виде он теряет смысл. Долго пришлось «пробивать, проталкивать», за что удостоился его оценки, дескать, я смелый человек. Из его уст это звучит как награда, ведь сам он человек поступка, действия, а не болтун и обещальник. Дал слово поддержать конкурс молодых фтизиатров России, и на протяжении всех лет его существования поддерживает. При внешней мягкости – непреклонен, когда дело касается принципов. Несмиренный человек, не винтик. И других хочет видеть такими же, демонстрируя это собственным примером. А ещё он до сей поры остаётся противником платной медицинской помощи. Где-то это норма, но в его-то учреждении норма для всех – бесплатное лечение. Значит, это возможно.
Несомненно, приветом с облаков стало недавнее вручение мне премии имени М.И. Перельмана, память о котором постоянно со мной. Мы были дружны. Помимо высокого профессионализма, он являл собой образец гражданина, гуманиста, человека. Любил общаться, часто приглашал домой, что на Украинском бульваре, для продолжительных содержательных бесед. Был энциклопедически одарённой личностью, любил жизнь во всех её проявлениях. Вспоминается, как в комнате близ его рабочего кабинета на Божедомке (улица Достоевского), выпивали по рюмочке виски из громадной, наверное, 10-литровой бутыли, и совместно цитировали Александра Вертинского, напевая:
«Как хорошо с приятелем вдвоём
Сидеть и тихо пить простой шотландский виски
И, улыбаясь, вспоминать о том,
Что с этой дамой вы когда-то были близки».
В памяти запечатлелся также момент, когда В.В. Ерохин вручал мне диплом ВОЗ за освещение проблем фтизиатрической службы, которую я курирую на протяжении многих лет. Он был очень добрым, отзывчивым, невероятно ответственным. Несмотря на свой большой статус, на заслуженные регалии, в отличие от многих директоров институтов не гнушался лично приехать в «Медицинскую газету» для беседы.
Из старой гвардии особенно помнятся наши славные корифеи. Б.В. Петровский открыто заявлял то, что думал, а не то, что кому-то хотелось. Мне, журналисту, советовал быть предельно откровенным. М.Д. Машковский также охотно делился воспоминаниями о прожитом и пережитом. Жалею, что во время наших немногочисленных встреч не фиксировал каждое слово этого уважаемого всеми советскими, да и нынешними врачами фармаколога, голова которого оставалась ясной до последних дней. Внешне очень простые, слова его затрагивали самые больные проблемы нашей «лекарственной» действительности, да и социальной жизни. Попутно замечу, что, по-моему, Россия – это страна слова: живого, звучащего, исповедального. Академик Машковский не только высказывал свою тревогу, но при этом ещё и предлагал, советовал, подсказывал. Делал это в любом удобном случае, прежде всего во время актовых лекций на конгрессе «Человек и лекарство».
Подчас трогательно было слушать его. А иногда сердце щемило от того, сколь сурово годы меняют людей, даже самых знаменитых и признанных. Бывало, рассказывал, как уже глубоко на пенсии они частенько сиживали «за рюмкой чая» с Б.В. Петровским и перебирали в памяти былое. «Говорим-говорим, – откровенничал Михаил Давыдович, – потом Борис Васильевич вдруг расчувствуется да всплакнёт. Он послабее меня будет, сентиментальнее. А я более крепкий, себе такого не позволяю». Перед его смертью я позвонил его супруге Вере Ивановне, попросил разрешения навестить Михаила Давыдовича в больнице. Она ответила, что тот дал добро на встречу, и при этом предупредила, чтобы я не задавал неудобных вопросов, которые способны его взволновать. Я пообещал, однако, по зрелом размышлении, решил не рисковать, дождавшись полного выздоровления 94-летнего учёного. Тем более что стояло жаркое лето, да и лень было ехать в больницу. Корю себя за эту свою леность, потому что вскоре Михаила Давыдовича не стало... Встреча, предложенная самим мэтром, теперь уже не состоится никогда.
Особые слова хочется сказать о Н.А. Лопаткине, перед которым испытываю чувство вины за сделанные редакцией купюры. Когда показал ему газету с вышедшей публикацией, он поинтересовался, сохранён ли в тексте абзац о том, что нынче время «эффективных менеджеров»? К сожалению, нет. Он улыбнулся, и не было в его взоре ни укора, ни обиды, ни внешнего расстройства, только глаза оставались грустными. Он ведь не по своей воле бестактно был отстранён от управления Институтом урологии, который возвёл с нуля. А в «утиль» этого достойного человека отправили руками сформированной в недрах Минздрава «тройки» высокопоставленных чиновников. И уже на следующий день директором назначили его ученика, одного из наиболее «эффективных менеджеров», который после смерти учителя «добился» исторической справедливости и увековечил память наставника присвоением институту имени Н.А. Лопаткина. Но далеко не все ученики так поступали. Молодые – А.А. Камалов, Д.Ю. Пушкарь, А.Г. Мартов и многие-многие другие – поддерживали «опального» Николая Алексеевича, продлевая годы его активной востребованности.
М.Ф. Трапезникова до последних дней была гордой, сильной, стильной дамой. Талантливая, красивая женщина. Говорят, когда над «старой гвардией» МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского нависла угроза отправки на заслуженный отдых, не стала юлить и упрашивать. Видимо, рассчитывала, что её точно попросят остаться в институте, но новый руководитель, без особых церемоний, поставил визу на увольнение. Жить без работы она не смогла...
В.А. Максимов – патриот. Важно, что он не стыдится этого, наоборот. «В минуту жизни трудную» именно Валерий Алексеевич подставил мне своё плечо. Благодаря его поддержке удалось преодолеть непростые ситуации.
Моё кредо – защищать врача. Я изначально «за» доктора и априори выступаю в качестве адвоката медицинских работников. Такова традиция нашего уникального издания с его богатой 125-летней «медицинской» историей.
К сожалению, далеко не все медицинские издания поступают так же. Многие в погоне за жареными фактами готовы растоптать доктора. А впоследствии оказывается, что вина его не доказана, но бывает уже поздно – человек деморализован, лишён работы, уважения, его имя скомпрометировано. Далеко не всякому дано потом подняться. Считаю, каждый журналист, пишущий на медицинские темы, должен быть особенно осторожен со словом, ведь по сути у любого из нас может быть своё «кладбище». Общеизвестно, что слово – высший подарок Бога человеку. В особенности для журналиста, ибо для него слово является его поприщем. За всё написанное приходится держать ответ, причём ещё на этой земле.
Напомню, что в начале 90-х годов прошлого века в стране расплодилось свыше 100 СМИ медицинской направленности. Порой казалось, они состязались в стремлении перещеголять друг друга, писали кто во что горазд, не чувствуя ответственности за то, «как наше слово отзовётся». «Утки», жареные факты, бездоказательные обвинения, дескать, врачи наши – чуть ли не через одного воры да взяточники. То и дело вспыхивали «дела врачей-убийц». А ещё мы были свидетелями средневекового мракобесия с пропагандой шарлатанов-целителей. Сколько людей умерло от этого досрочно! За плечами некоторых подобных СМИ, как за хирургами, – целые кладбища...
И посейчас встречаются откровенно одиозные медицинские издания. К сожалению, некоторые главные редакторы неохотно пропускают позитивную информацию. Она не продаётся так, как негатив, чего требует нынешний рыночный подход. «Проходными» же оказываются только нестандарт, неформат. Вернее, стандартом становится зачастую неадекватная информация с броской подачей жареных фактов. Но информационная реальность постепенно меняется, и определяющую роль в этом играет грамотный, подготовленный журналист, пишущий на медицинские темы.
Медицина и журналистика вообще идут по жизни рука об руку. Медицина затрагивает всех и каждого с момента появления на свет и до ухода в иной мир. А ещё она сродни журналистике, впрочем, как и журналистика во многом сродни медицине. Я бы даже сказал, что грамотный журналист близок по своему складу врачу-профилактологу или терапевту, но уж никак не проктологу или дерматовенерологу... Журналист должен быть требовательным к себе, пестовать в душе цензора, оставаться гуманистом даже тогда, когда жёстко вскрывает язвы нашей отрасли. Врач соблюдает принципы доказательной медицины, зиждется на них, исповедует нормы медицинской этики и деонтологии, строго следует схемам и стандартам лечения, верен Гиппократовой клятве и при этом к каждому пациенту подходит с точки зрения фармакогеномики, то есть персонифицированно. Журналисту не всегда следует быть верным завещанному Гиппократом врачебному принципу: «Не навреди!», ведь навредив, он тем самым способствует искоренению болячек здравоохранения.
Порой открываешь газету и диву даёшься. Либо негатив, либо – эпитеты, один цветистее другого, особенно когда материал оплачен, то есть публикуется на правах рекламы: «великий», «уникальный», «выдающийся» и т.п. Так и хочется предупредить: осторожнее на поворотах! Сделали две не выполняемые прежде в регионе операции – и уже трубят во все колокола, сколь это революционно. Но на Западе аналогичные хирургические вмешательства давно уже являются рутинными! В центре это воспринимается по меньшей мере с иронией. К сожалению, отечественного эксклюзива очень немного. Я против «чернухи», но против и «ура-патриотической» риторики, когда российский колосс зиждется на глиняных ногах.
Поражает также, когда в целях привлечения читателя, прежде всего молодого, всеми способами (в том числе весьма сомнительными) пытаются предложить что-то оригинально-неожиданное. Для этих целей обычно избирается флешмоб. Несколько лет назад одна центральная газета обратилась к молодёжной аудитории с призывом «Перецелуем Америку!» Это была разовая акция, приуроченная к Всемирному дню поцелуя, который отмечается за рубежом. Газета призвала свою аудиторию прийти на мероприятие на мосту поцелуев в Москве, чтобы каждый показал своё умение.
Незнакомым людям предложили слиться в едином поцелуе: продемонстрировать самый длительный, самый необычный, «самый-самый» поцелуй – по многим номинациям. Так представители разных рас, состояния здоровья пытались перещеголять Америку. Но ещё наши классики И. Ильф и Е. Петров замечали, что поцелуй – переносчик заразы. Сколь бы романтично это ни звучало, мол, поцелуй соединяет сердца, растапливает их и т.д., на том мосту были и люди с гепатитами, и вроде бы безобидными ОРЗ и ОРВИ, и с туберкулёзом...
Или в течение всего прошлогоднего лета в самой массовой бесплатной газете РФ длился фотоконкурс «Собака-целовалка». Читателям предлагалось прислать свои снимки, где они целуются со своими любимцами. Вроде бы, благие намерения: покажем, как мы любим животных, а они нас. Что там началось! Высылали фото, на которых собака лижет слизистые своего хозяина, были даже такие, где запечатлён чуть ли не французский поцелуй животного и человека.
Прежде чем объявлять подобные конкурсы, организаторам, как выражается молодёжь, надобно включать голову. Я не зоофоб, но, как бы мы ни любили братьев наших меньших, нельзя забывать, что животные тоже болеют. Гельминтозы, паразитарные заболевания, другие зоонозы. Подобными акциями люди собственными руками, вернее, языками заносят в свой организм, например, глистную инвазию и иную дрянь. А ведь каждый знает, что она может распространяться по всему организму. Были случаи, когда путём хирургического вмешательства глисты извлекались, например, из глаза человека и т.д.
Коснусь ещё одной темы. Мне приходится знакомить своего читателя с международным медицинским опытом. Никогда не стоит пренебрегать им. Если он достойный, я охотно пропагандирую его. Иногда меня обвиняли, дескать, зарубежные коллеги не бескорыстны. Однако не следует всех мазать одним миром и изначально подозревать в чём-то нехорошем. Тем более – глупо бить по руке, предлагающей помощь. Надо лишь критически относиться ко всему. Обособленность нам только во вред. Россия грамотно и продуктивно взаимодействовала и взаимодействует с гуманитарными организациями, например, с Всемирной организацией здравоохранения, «Врачами без границ», «Партнёрами во имя здоровья» и многими другими. Они открыты к сотрудничеству, которое важно выстраивать на равных, не выступая при этом в роли «полезных идиотов», что, кстати, не уважают сами зарубежные коллеги. А вот профессионализм, порядочность, открытость, настрой на достижение полезного результата они приветствуют.
Личности, представленные в этой книжке, продолжают плеяду российских врачей-гуманистов. В частности, они наследуют заветы знаменитого «безумного филантропа» Фёдора Гааза, которого называли «святой доктор». Жертвенным служением он навечно вписал своё имя не только в анналы отечественной медицины, но и истории государства Российского. Он спешил на помощь самым обездоленным, отверженным, лечил их, раздавал заработанное за свой врачебный труд, в том числе все сбережения, не гнушался тюрем, облегчая участь арестантов и ссыльных заключённых. Жизненным кредо доктора Газа была фраза: «Спешите делать добро!»
Этим же принципом руководствовались и продолжают руководствоваться наши герои. Можно сказать, что у них этический подход к проблемам здравоохранения, ведь нашей медицине изначально свойственна этика добродетели. Самой своей жизнью они меняют мир вокруг себя, стремясь усовершенствовать умы и устоявшиеся системы. Каждый в той или иной мере преобразует нашу действительность к лучшему, делая её ярче, чище, здоровее, и служит образцом и наукой для коллег-современников и потомков.
Низкий поклон им за служение людям!
