С творчеством Сергея Михалкова я познакомился, когда готовился в театральное училище. На прослушиваниях существует обязательная триада: абитуриент должен прочитать стихи, прозу и, непременно, – басню. Я выбрал басню Михалкова: «Лев и ярлык». Эта басня насыщена драматургией, в ней есть «персонажи», которых можно сыграть. И еще: басня остросоциальная для любого времени, особенно для нынешней России. Ведь не секрет, что сегодня СМИ могут легко дискредитировать любой авторитет, превратить порядочного человека в подонка и преступника.
«Лев и ярлык» звучит, как серьезное предостережение любому человеку, в том числе и высокопоставленному чиновнику. Вспомните главу МВФ Доменика Стросс-Кано, метившего в президенты Франции. На этого чиновника, внешне вполне похожего на льва, по ложному обвинению в изнасиловании, навесили такие «ярлыки», после которых, он уже никогда не оправился. Вот эта басня:
Проснулся Лев и в гневе стал метаться,
Нарушил тишину свирепый, грозный рык —
Какой-то зверь решил над Львом поиздеваться:
На Львиный хвост он прицепил ярлык.
Написано: «Осел», есть номер с дробью, дата,
И круглая печать, и рядом подпись чья-то…
Лев вышел из себя: как быть? С чего начать?
Сорвать ярлык с хвоста?! А номер?! А печать?!
Еще придется отвечать!
Решив от ярлыка избавиться законно,
На сборище зверей сердитый Лев пришел.
«Я Лев или не Лев?» — спросил он раздраженно.
«Фактически вы Лев! — Шакал сказал резонно.-
Но юридически, мы видим, вы Осел!»
«Какой же я Осел, когда не ем я сена?!
Я Лев или не Лев? Спросите Кенгуру!»
«Да! — Кенгуру в ответ.- В вас внешне, несомненно,
Есть что-то львиное, а что — не разберу!..»
«Осел! Что ж ты молчишь?! — Лев прорычал в смятенье.
Похож ли я на тех, кто спать уходит в хлев?!»
Осел задумался и высказал сужденье:
«Еще ты не Осел, но ты уже не Лев!..»
Напрасно Лев просил и унижался,
От Волка требовал. Шакалу объяснял…
Он без сочувствия, конечно, не остался,
Но ярлыка никто с него не снял.
Лев потерял свой вид, стал чахнуть понемногу,
То этим, то другим стал уступать дорогу,
И как-то на заре из логовища Льва
Вдруг донеслось протяжное: «И-аа!»
Мораль у басни такова:
Иной ярлык сильнее Льва!
Должен признаться, что удачнее всего на экзаменах «по мастерству» у меня получилась эта басня. Я так с ней сжился, что оказавшись после окончания Щукинского училища актёром театра на Таганке, выступая на концертах, став лауреатом всероссийского конкура чтецов и солистом Московской городской филармонии, мне доставляло удовольствие «на бис» исполнять её. Иногда у меня появлялась мысль прочитать басню самому Михалкову, однако я понимал - автор гимна был для меня недосягаем.
Впрочем, однажды я мельком видел Сергея Владимировича в Щукинском училище. В это время на первом курсе «Щуки» учился его сын Никита.
С Никитой в то, студенческое время меня связывали добрые и, как мне кажется, дружеские отношения. Иногда мы «на интерес» тягались с ним на спор: кто сильнее на руку! Как раз тогда в моду вошла канадская борьба – армреслинг. Никита был повыше, и рука у него была крупнее, но, тем не менее, в этой борьбе и у меня бывали победы. Правда, редкие. Никита всегда отличался недюжинной силой. Кстати, он был замечательным студентом: общительным, азартным, умным, умеющим дружить и восхищаться другими. К сожалению, на первом курсе у него произошла ссора с ректором училища Борисом Захавой, и, вскоре, он перешел учиться во ВГИК. Все студенты и особенно сокурсники жалели, что его «ушли» из Щукинского училища. С точки зрения истории культуры и тех результатов, которых Никита Михалков добился, в том конфликте проиграли все: студенты потеряли возможность общения с яркой личностью, лишились шанса отчетливее запечатлеться в памяти талантливого кинорежиссера, а Щукинское училище утратило главное – возможность гордится выдающимся выпускником.
Через многие годы судьба все-таки предоставила мне возможность познакомиться и с Сергеем Михалковым. Мне придется несколько отвлечься, чтобы рассказать, как это произошло.
После ухода из театра «Содружества актеров театра на Таганке», где я работал режиссером – постановщиком около пяти лет и где поставил два спектакля: «Полковник Птица» по пьесе болгарского драматурга Христо Бойчева, признавшего из десятков постановок этой пьесы на международных сценах, нашу работу лучшей, и спектакль о жизни и творчестве Сергея Есенина – «Исповедь хулигана». Этот спектакль до сих пор в строю, прошел более 500 раз и служит театру на протяжении 17 лет. Нельзя не добавить, что в этот период я ко всему прочему получил в театре звание Заслуженного артиста России.
Мой «голодомор» в театре как режиссера, продлился более двух лет, пока меня не пригласили сотрудником в Московскую городскую организацию Союза писателей России.
Мой приход в писательскую организацию был хоть и вынужденным, но далеко неслучайным. Еще работая у Любимова в старой Таганке, я заочно закончил Литературный институт, параллельно с работой в театре написал несколько книг и пьес, стал членом Союза писателей России. К тому же, примерно в это время по моему роману «Семя отечества» был снят известным режиссером Юрием Карой 4-х серийный телесериал «Репортеры».
Эта новая работа как раз и позволила мне с начала 2007 года, в качестве секретаря Международного сообщества писательских Союзов встречаться с Сергеем Михалковым - тогда Председателем МСПС. Общались мы на всякого рода собраниях и летучках. Его участие в таких «посиделках» были всегда интересными и главное - поучительными! Когда величественный мэтр неспешно появлялся в окружении сопровождающих в своем кабинете, где на стене висела его фотография с президентом Путиным, жизнь в МСПС торжественно замирала. Михалков становился центром внимания и все взоры, как правило, с известным подобострастием, устремлялись на него. Конечно, трагикомичное зрелище наблюдать, как еще секунду назад величественная, неприступная надменность, равнодушие и циничное отношение подобостраста превращается в шакалистую угодливость и чрезмерно умильную расположенность. Такое перевоплощение, как режиссеру мне было особенно заметно. Недаром сказано: «подобострастие – это змея в поздравительном букете». К сожалению, писательская среда не исключение, тут, по образному выражению одного поэта, как в воровской тусовке, знают, кто «вор в законе». Сергей Владимирович эту «шакалистую угодливость», конечно, чувствовал, но ему, как мне казалось тогда, было всё равно. Он был в возрасте. Ему было за 90 и борьба за власть, и влияние были далеко позади. В конце жизни он еще раз успел переписать гимн, и теперь взирал на всех добрым и мудрыми глазами. Это был действительно «Лев», которому все внимали и заискивающе улыбались. Малозначительные вопросы, которые возникали по ходу таких встреч, решались бурно, велеречиво, каждый старался не ударить лицом в грязь и запечатлеться в глазах автора гимна и друга Президента. Больше всех увлекались Феликс Кузнецов и Владимир Бояринов. Они были соперничающими заместителями Михалкова, и пока не появился Иван Переверзин, казались всем «кронпринцами» и кандидатами в «наследники». Поэт Владимир Бояринов по природе добрый человек, в его случае «не из Сезуана, а из Семипалатинска». Он отличный шахматист, знает иностранные языки, к тому же сердцеед. Нередко на летучках Бояринов шутил: «Вы меня не знаете, я всё перетерплю, всех пересижу и даже куда нужно всех моих недругов препровожу». Его шутки и вправду стали воплощаться. На какое-то время он оказался прав. И что в результате? Пересидел – то он всех, а МГО СП России при нём в последнее время, к моему глубокому сожалению, «забуксовало», да и лучшим поэтом он, на мой взгляд, так и не стал. У Ф. Кузнецова были некоторые преимущества и заслуги. Он был ученым человеком, членом-корреспондентом РАН! Что стоит его помощь в нахождении подлинного текста «Тихого Дона» и восстановление в правах авторства оболганного, в том числе и А. Солженицыным, Михаила Шолохова. Но Феликс Феодосиевич был грешен – все время тихой сапой «подкапывался» под шефа - Михалкова и мечтал занять его «трон». Конечно, на таких встречах - собраниях никто в присутствии Михалкова не проявлял явных посягательств, каждый ждал «своего часа», все старались вести себя послушно и ответственно, как на экзаменах, чтобы, не приведи господь, получить плохую оценку. Чуть позже, первый «неуд» за давнее «подкапывание», получил Кузнецов. Как гром среди ясного неба, вышел приказ Михалкова назначить вместо Кузнецова первым замом МСПС Ивана Переверзина. Это событие преобразило Кузнецова. Он уперся как танк, начал скандалить, не хотел сдаваться, обращался в разные инстанции, и долгое время не «выезжал» из кабинета. В результате, общими усилиями его все-таки выгнали, и кабинет занял Иван Иванович Переверзин - опытный и жизнестойкий руководитель. В тот момент разгорелась настоящая закулисная война, но против решения Михалкова все приемы оказались бесполезными. В нужный момент за ним всегда стояла какая-то «неведомая сила».
Умный и дальновидный Переверзин, недолго думая, оставил еще одного кандидата на «трон» - Бояринова, одним из « замов», и Владимир Георгиевич многие годы занимает эту должность. Не смирился только Кузнецов. Его расчетливая, вытащенная из архивов «загогулина» по поводу юридического статуса МСПС в качестве приемника Союза писателе России, на мой взгляд, стала не чем иным, как сведением счетов с когда - то им возглавляемой организацией. Поступил он, как Карандышев из «Бесприданницы» А. Островского – «так не доставайся ж ты никому!», взял и «выстрелил» в михалковскую организацию, которую с тех пор безжалостно добивают «боями без правил».
Должен признаться, что вся эта борьба за «место под солнцем» была для меня в новинку. Конечно, театральное закулисье славится своими болячками и проблемами, но у писателей, на мой взгляд, более «изысканная» методология, честно скажу, нередко мне бывало не по себе и даже страшно, особенно, когда я уходил из МГО Союза писателей России. «Инженеры человеческих душ», позволяют себе такие приемы, «ужимки и прыжки», о которых актерская среда, по своей большей наивности, не способна даже догадываться. В писательской среде - верность, чаще всего
соперничает с ревность!
* * *
Из ярких событий вспоминается юбилей Сергея Владимировича, его 95-летие. Мне пришло в голову предложить Андрею Кончаловскому, чтобы он, как режиссер включил в концерт ребят из «Центра эстетики и красоты «Катюша»» под руководством Земфиры Цахиловой, моей сокурсницы по Щукинскому училищу. Номер ею был придуман очень остроумно: взрослые дяди, вынесли чемоданы, и вдруг из этих чемоданов, как горох высыпали дети, и превосходно разыграли произведения Михалкова. Получился отличный концертный номер – все долго скандировали, кричали «браво»! После завершения празднества и вручения В. Сурковым Сергею Владимировичу «Ордена Святого Апостола Андрея Первозванного», я, улучшив момент, подошел к Михалкову с поздравлениями и с некоторой гордостью, спросил: « А как вам номер с чемоданами? Он не понял. Тогда я громко повторил ему вопрос: «Как дети из чемоданов?» Сергей Владимирович довольно странно посмотрел на меня и ответил: «Да, да, дети.., У меня их двое…» И вдруг юбиляр, предполагая, что я у него беру интервью, развернул целую концепцию развития детской литературы, которую он нередко высказывал многим в своих выступлениях: «Правительство детской литературой не занимается, а если кому-то из детских писателей удается найти спонсоров, чтобы издать свою книжку, — то это, считай, повезло. Главным образом детской литературой сегодня занимаются сами издательства, у которых порой не хватает вкуса, потому что начинающему детскому писателю нужна школа, а школа — это критика, а критиковать, давать советы, правильно направлять могут лишь крупные писатели». Я понял, что он не расслышал мой вопрос и снова спросил о детях Земфиры Цахиловой. В ответ он торжественно сообщил: «У меня 10 внуков и 8 правнуков. - Как же вы с ними общаетесь, есть время на это? – перевел я разговор. — С правнуками я не общаюсь, они живут своей жизнью, а я — своей. С внуками я дружу, потому что внуки уже взрослые люди, они меня приглашают на премьеры уже собственных фильмов. Они сами личности, и я доволен, что они занимаются всерьез такими профессиями, которые сами себе выбрали. Впрочем, я далеко от них держусь! У меня их такое количество, что я управиться с ними не могу!»
В целом получился очень забавный диалог: Сергей Владимирович, не расслышав, решил, что разговор идет о его собственных детях, а мне удалось узнать его точку зрения на состояние детской литературы и порядков в его семье.
Юмор у него был, конечно, роскошный. Никита Михалков рассказывал на телевидении о юбилее А. Кончаловского. Сергей Владимирович позвонил старшему сыну Андрею и говорит: «Андрюша! Ты понимаешь, что тебе сегодня 70 лет, а тебе звонит твой отец и поздравляет с юбилеем?» На мой взгляд, эта шутка - не имеет себе равных!
Если говорить о писательском поколении, к которому относится Михалков (не буду перечислять – всех не перечислишь), то в сравнении с ним ни так уж много было писателей такого калибра. Взглянем на секунду на достижения Михалков - Герой социалистического труда, Лауреат Ленинской и четырех государственных премий. Он даже в этом поколении был один из первых. Сущность в том, что эти писатели выросли в сталинскую эпоху, выросли в невероятной борьбе, они поднимались к вершинам творчества «закаляя сталь». К тому же, когда возрастала советская литература, то те, кто не уехал за границу, кто сумел, как Шолохов, выстроить свою творческую жизнь в связи с революционными изменениями в истории России, научились не только приспосабливаться, а вопреки всему проросли огромной творческой и жизненной энергией. Именно этих качеств в Михалкове было предостаточно. Судя по рассказам и легендам, он всю жизнь был в форме: стройный, никаких весовых излишеств, ясный мозг, физическая сила, несгибаемая воля, юмор, неподдельная уверенность, что его имя останется в литературе.
Конечно, он знал себе цену, но никогда не подчеркивал это, умел вести себя достойно и аристократично. Недаром на реплику Евтушенко: «Что вы всё: гимн, да гимн! Текст, мог бы быть и получше!» Ответ Михалкова прозвучал, как легенда, с убийственным сарказмом: «Женя, когда гимн зазвучит – никуда не денетесь, встанете и запоёте!»
Среди русских баснописцев, все хорошо знают И. Крылова, так как его творчество проходят по школьной программе. Что касается басен Михалкова, то знатоки и, кстати, особенно актеры, их обожают. Они очень современные, игровые, лицедейские. Крылов, на мой взгляд, по стилистике, по строению басни и юмору «упакован» в 19 веке. У Михалкова всё наоборот, всё пронизано сегодняшним днем. Думаю, что знаменитый «Фитиль», как сатирический киножанр, сродни михалковским басням. Недаром «Фитиль» был так популярен, а звучащая с экрана критика бесстрашно показывала самые острые проблемы современной жизни. Кажется, прошло время, но и сегодня, когда читаешь басни Михалкова или выступаешь с ними на сцене – всегда просматривается современная тема, острое её разрешение.
Известно, что Сергей Михалков, после стихотворения «Светлана», напечатанного в главной советской газете «Правде» – мог рассматриваться коллегами по поэтическому цеху чуть ли не приспособленцем, восприниматься, как человек «выехавший» на банальном подхалимаже к вождю и его дочери.
Что на это ответить? Завидовать! На мой взгляд, писателю всегда надо владеть диоптром, просчитывать, что именно сейчас «выстрелит», что будет затребовано читателем, зрителем, наконец, начальством. У Михалкова в этом отношении было чуть ли не идеальное «социальное чутьё ». Он, как никто, умел найти темы, творческие ходы и решения, чтобы привлечь внимание к своим произведениям. Автору этих строк удалось просмотреть десятки обложек и сотни текстов Михалкова, посвященных детям: как же здорово это написано, с какой неподдельной заботой о подрастающем поколении.
Владимир Фирсов - замечательный поэт, веселый и праздничный человек, очень забавно рассказывал коллегами, как при встречах общался с Сергеем Михалковым. Последний всегда просил, молодого тогда ещё поэта Фирсова, прочитать что-нибудь из новых стихов. А затем, уже традиционно требовал: «А теперь то, своё, про «соловьёв» прочитай!» Позже, совершенно неожиданно для Фирсова, именно Михалков выдвинул его на Государственную премию. Для Фирсова, с его слов, получение столь престижной награды явилось абсолютной неожиданностью. А ведь это далеко неединственный случай, когда Михалков помогал людям: с премиями, квартирами, спасал от опалы, требовал объективной оценки того или иного писателя. Михалков относился к своей стране, как Дон Кихот к Дульцинее; он для нее - России, в каком бы она не была «настроении», написал три гимна, которыми гордятся все поколения - от мала, до велика! Возможно, это прозвучит преувеличено, и с пафосом, но, на мой взгляд, Сергей Владимирович Михалков последний, а может быть и единственный Дон Кихот в советской литературе.
Киножурнал «Фитиль» - любимое детище Сергея Михалкова, был практически единственной сатирической отдушиной в СССР. Во всяком случае, отдушиной, которая была доступна миллионам зрителей. При этом эта была хлёсткая сатира! И главное, что называется – невзирая на лица. Киножурнал мог «пройтись рашпилем» и по министрам, и по ведомствам и по крупным чиновникам. В то время так мог позволить себя везти только могучий, литературный Лев.
Дети Сергея Михалкова довольно рано увлеклись кинематографом. А дети часто становятся своеобразными «зажигалками» для родителей, особенно в творческой семье. Между прочим, Никита Михалков ещё в Щукинском училище принялся осваивать театральную режиссуру. Многие до сих пор помнят его прекрасный спектакль «Двенадцать разгневанных мужчин», поставленный, как курсовая работа. А когда в семье двое мальчишек «больны» кинематографом и успешно утверждаются в этом жанре, немудрено, что и отца накрыла «обратная волна». Тем более что старший Михалков, как писатель, изначально отличался драматургическим видением литературного материала. Именно отсюда истоки его замечательных басен, и сатирических пьес, которые широко шли по всей стране. Хороший сценарий – это основной фундамент, без которого трудно сделать хорошее кино. Убежден, что истоки «кинематографической грани» в творчестве С. Михалкова, следует искать именно в «семейной мастерской», через общение со своими талантливыми сыновьями. Кстати, подобные «семейные мастерские» были очень распространены в старину, в классических дворянских и купеческих династиях, ведь Михалковы – древний русский род, известный еще со времен царя Михаила Федоровича.
* * *
В оценке творчества Михалкова, надо, на мой взгляд, понять природу его художественного дара. Давайте всмотримся в то время, когда Михалков стал Михалковым. Рядом творили выдающиеся писатели и поэты: А. Твардовский, М. Дудинцев, А. Фадеев, М. Булгаков, В. Катаев, С. Маршак, позже Ф. Абрамов, С. Залыгин, – каждый из них торил свою творческую дорогу, и каждый из них был велик именно в своём литературном направлении.
У Михалкова было в избытке то, что я бы назвал «личным жанром», «личной историей». В театре бывают жёсткие актёрские амплуа: «герой-любовник», «трагик», «комик». В даре Михалкова было присущее только ему помножение жанров, стилей и форм. Чтобы он не делал, его творчество окрашивалось ярким личным артистизмом, неповторимым обаянием, детскостью восприятия мира, спонтанностью, горячностью, увлечённостью. Повторяю, у него был неповторимый, личностный, поведенческий стиль. Если бы Сергей Владимирович захотел бы попробовать себя в актёрском деле, то стал бы, на мой взгляд, замечательным артистом!
* * *
На заседаниях правления МСПС часто приглашались крупные писатели: Чингиз Айтматов, Владимир Фирсов, Валентин Распутин, Валерий Ганичев и другие. Но входил Михалков и сразу же становился центром внимания. Весь разговор начинал вертеться около него. И не потому, что у него одного наград было больше, чем у всех присутствующих вместе взятых, а потому, что каждый понимал, что перед ним писатель – легенда. Сергей Владимирович был прирождённый лидер: открытый, добродушный, обаятельный, рассудительный, наполненный яркой жизненной харизмой и к тому же дьявольски артистичным и остроумным. И еще, в нем жила только ему присущая свобода. У него можно было учиться редкому свойству - уметь быть значимым, не затрачивая на это никаких усилий.
Однако рисуя картину отношений тех лет, пора вспомнить одно крупное событие, в котором Сергей Владимирович был не только лидером, но и сделал это событие историческим.
Речь идет о « Конгресс писателей русского зарубежья». Для воплощения этого крупного в ту пору проекта была проведена большая предварительная работа, в которой мне довелось быть одним из организаторов.
Благодаря многолетнему знакомству с Георгием Мурадовым, тогда руководителем Департамента по Международным связям, нам удалось получить благословение мэра Москвы Юрия Лужкова. После ряда встреч и переговоров московская Мэрия выделила на конгресс большие деньги. Поскольку в это время две организации: МСПС во главе с С. Михалковым и руководство МГО Союза писателей России во главе В. Бояриновым тесно сотрудничали, то идея конгресса воодушевила обе организации. К тому времени, по предложению В. Бояринова и М. Замшева, я уже работал Председателем ревизионной комиссии МГО Союза писателей России. Однако в целях более тесного сотрудничества, теперь уже по настоянию Ф. Кузнецова, меня назначили еще и секретарем МСПС. Таким образом, под кличкой «добытчик» данной мне Ф. Кузнецовым, мне удалось полноправно участвовать в подготовке этого проекта.
Проект тогда обречён на удачу, когда каждая из сторон осознаёт степень своей выгоды от его успешной реализации. И, судя по всему, власть осознала необходимость участия в судьбе русского слова.
Вот почему 19-21 ноября 2007 г. в Москве, в Центральном доме литераторов, начал работать «Конгресс писателей русского Зарубежья». На это мероприятие прибыло более 150 литераторов из 19 стран мира.
На Конгрессе были предложены для рассмотрения следующие темы: "Русское литературное Зарубежье на современном этапе", "Тенденции и традиции в творчестве писателей соотечественников", "Интеграция творчества писателей соотечественников в литературный процесс России". Проводились семинары известных писателей.
Эпиграфом к этому съезду по предложению М. Замшева было принято определение: «РУССКОЕ СЛОВО – СВЯЗУЮЩАЯ НИТЬ ВРЕМЁН»
Вот с таким девизом впервые в новейшей истории России начал работать этот конгресс. Открытие было 19 ноября 2007 г. Если говорить без пафоса, но ответственно, то в целях этого мероприятия была заложена масштабная сверхзадача: «Конгресс готовился с целью реализации идеи сближения и интеграции в литературно художественный процесс России писателей-соотечественников, а также тех, кто ведёт пропаганду русского слова во всём мире». Списки приглашенных писателей, программу и последовательность выступлений были неоднократно согласованы с Сергеем Михалковым. Он в прямом смысле держал руку на пульсе и был бодр, деловит и настроен очень оптимистично. Особенного его радовало, что писателям, в кое- то время, на полных три дня оплачивался транспорт, столование и гостиница.
В числе делегатов Конгресса были крупные писатели-соотечественники, проживающие в России и за рубежом, переводчики русской литературы, филологи-слависты. В работе Конгресса приняли участие такие всемирно известные мастера русского слова как Чингиз Айтматов, Олжас Сулейменов, Егор Исаев, Валерий Ганичев и другие. Неожиданно организаторы проекта вспомнили, что я режиссер и доверили мне выстроить открытие форума.
Конгресса открылся под музыку второго концерта Рахманинова. Мы уговорили пушкиниста Валентина Непомнящего прочитать стихотворение А.С. Пушкина «Пророк».
И вот, осанисто, опираясь на трость, неторопливо вышел на сцену и занял место в президиуме Сергей Михалков. Появлением Михалкова, музыка С. Рахманинова, и гениальное пушкинское «глаголом жги сердца людей» вызвало бурю эмоций и шквал аплодисментов. Это продолжалось так долго, что Сергей Владимирович стал всех призывать успокоиться и усаживаться. Автор трёх гимнов СССР и РФ, знаменитый детский поэт Сергей Михалков, которому исполнилось 94 года, открывая мероприятие, назвал Конгресс историческим! Вот фрагмент его речи:
« Понадобились многие годы и огромные усилия, чтобы мы снова встретились в этом зале, где на протяжении 75 лет общались, дружили, ссорились, обсуждали новые произведения и даже немножко выпивали…»
И тут случилась неприятность: в зале погас свет. Несколько секунд у нас у всех был шок! Однако в ту же минуту, несмотря на отключенный микрофон, в зале громко и отчетливо прозвучали михалковские слова: « Ну вот, опять вмешался Чубайс». Хохот и аплодисменты скрасили этот технический ляп, которым в полной мере чуть позже воспользовался Ф. Кузнецов, продолживший после вступительной речи С. Михалкова, вести первое заседание. Вот что он сказал:
«ЦДЛ перешёл в частные руки, и стоит ли удивляться, что свет погас? Государство, если только оно заинтересовано в поддержке и развитии русского слова, должно проводить и соответствующую политику. Не всё пускать по рыночному ветру». Эти горькие и справедливые слова участники конгресса встретили аплодисментами. У всех из присутствующих невольно возникал образ родного писательского дома и каждый думал примерно так: «Этому гостеприимному дому посвящались стихи и книги, здесь «хорошие и разные писатели», имена которых стали гордостью русской культуры, переживали трагические и смешные моменты, здесь всегда кипела жизнь.
И вот, оказывается, он писателям уже не принадлежит». Конгресс вселил большие надежды. Всем тогда казалось, что пришло время «собирать камни». Тем более что мои старания увенчались успехом и посланный для согласования предварительный текст приветствия Президента, под горячие аплодисменты был озвучен в первые минуты открытия нашего форума. В телеграмме Президента в частности говорилось:
«…Здесь, в столице России, собрались представители разных стран, выдающиеся писатели современности, видные ученые-филологи, слависты. Те, для кого русский язык – язык творческого самовыражения, интеллектуального и дружеского общения. Кто хорошо понимает и высоко ценит значение русского слова, которое на протяжении многих веков ярко, мощно и удивительно красиво «звучит» в мировой литературе. Участникам и гостям вашего Конгресса, проходящего в Год русского языка, предстоит обсудить насущные вопросы сохранения этого поистине бесценного культурного наследия, повышения роли языка как универсального инструмента международного сотрудничества. Убежден, предстоящие встречи, дискуссии будут способствовать укреплению взаимопонимания и доверия, внесут весомый вклад в создание единого литературно-художественного пространства русской словесности». Президент России Владимир Путин.
Вы спросите, почему автор этих строк так подробно останавливается на этом Конгрессе? Дело в том, что этот Конгресс по тем временам был громадным литературным событием. Михалков, будучи во главе этого форума, проявил себя не только, как опытный руководитель и сильная личность, но Сергей Владимирович сумел предложить приехавшим на форум писателям новую повестку дня, поверить в значение Слова, как в мощное духовное оружие, призвать всех к единению и служению литературе. Каждый выступающий, видя в президиуме легендарную личность, этого, без преувеличения, великого старца, автора гимна и гениального детского писателя, старался своим словом качественно приумножить содержательную часть этого форума.
В свою очередь, Сергей Владимирович короткими репликами, то поощрял ораторов, то давал искрометные оценки, то интригующе и лукаво перешептывался, т. е. полнокровно и чрезвычайно заинтересованно следил за всем ходом конгресса. В зале Дома литераторов в эти дни действительно царило подлинное вдохновение. Ораторы один за другим выходили к трибуне и говорили о русском языке, о писательской миссии с такой искренностью и страстью, что нынешнему времени, к сожалению, несвойственно. Вот почему хочется привести хотя бы короткие фрагменты из текстов выступающих, записанных по ходу конгресса.
Первый секретарь исполкома МСПС, член-корреспондент РАН Феликс Кузнецов: « В дни, предшествовавшие конгрессу, на телеэкранах Европы триумфально демонстрировался телевизионный сериал по роману Л.Н. Толстого «Война и мир», заставляя людей смотреть не футбол, а экранизацию великого русского романа. Это событие подтверждает, что русская литература – главный вклад русского народа в мировую цивилизацию.
Современник Пушкина и Гоголя, издатель журнала «Московский телеграф» Николай Полевой называл русскую литературу «невещественным капиталом нации». А Герцен говорил, что литература в России – это «вторая власть».
И действительно, такой власти над умами и душами людей, какой обладала русская литература в XIX, да и в ХХ веке, не имела никакая другая литература в мире. Истоки этого могущества – не только в высочайшем даре слова её крупнейших художников, но и в том, что русская литература поднимала и ставила на общественное обсуждение самые трудные и самые важные для людей духовно-нравственные и социальные вопросы. И прежде всего – вопрос о Боге в душе, о смысле жизни и совести.
В чём сила русской литературы? Сила её заключается в том именно, что она всегда была обращена к совести, к Богу, к душе. Двадцать первый век оборачивается вызовом. Истоки этого вызова – те процессы глобализации, которые в американском варианте идут по миру. В России в девяностые годы эти процессы особенно больно ударили по русской культуре в тот момент, когда она была брошена в бандитский капитализм, в дикий рынок. Культура и литература были полностью отделены от государства. Это и послужило причиной тех искажений, которые сегодня очевидны для всех думающих, честных людей. Необходима смена стратегии во взаимоотношениях между государством и культурой.
Суть новой стратегии заключается в том, что государство должно осознать себя не сторонним наблюдателем, не благодетелем даже, а инвестором, внутренне и глубоко во всех формах и видах озабоченного судьбой культуры и судьбой русского слова. Знаком понимания необходимости выработки новой стратегии явилось решение Президента России объявить 2007 год – Годом русского языка, 2008 год предложено объявить Годом литературы.
Единственной женщиной, которая выступила на этом Конгрессе, была Людмила Швецова – заместитель Председателя Правительства г. Москва – Она зачитала приветствие Юрия Лужкова:
«…Ваш представительный форум проходит в Год русского языка, когда Москва, наше Отечество и весь мир с обновлённым чувством восхищения и благодарности обращаются к великой русской литературе как одной из важнейших духовных составляющих русского мира.
Москва является естественным и уникальным по силе притяжения центром для всех писателей, пишущих на русском языке. Мы благодарны нашим русским писателям и всем художникам слова, филологам, критикам, переводчикам, философам и историкам, в какой бы стране они ни жили, за огромный вклад в строительство русского мира, за труды на ниве русского языка и русской литературы».
Далеко вглядываясь в будущее, Министр культуры и массовых коммуникаций РФ Александр Соколов, отметил грядущий разрыв поколений, разглядел надвигающиеся проблемы во многих жанрах искусства и особенно в кинематографе: «Девяностые годы – это были годы разрыва.
Они явились следствием тех политических процессов, которые мы сегодня осмысливаем. И поэтому пророчество Дмитрия Сергеевича Лихачёва именно сегодня звучит для нас особо. Он сказал: «В России нацией стала литература». Русский язык – это не просто язык, на котором в мире говорит 250 млн. человек, а 164 млн. из них считают его родным. Русский язык – это сокровище мировой, а не только русской культуры. Русский язык – это, прежде всего, та среда духовного обитания, которая, к сожалению, становится неведомой молодому поколению. Вот этот страшный разрыв поколений, наверное, сейчас и есть самая главная сфера ответственности писательской среды. Сегодня мы ещё только ищем пути, по которым идти надо, но совершенно ясно, в каком направлении идти нельзя. Мы живём в условиях догматов рыночной экономики. Никогда рынок не наполнит хорошей настоящей здоровой литературой полки общедоступных библиотек. Никогда рынок не откроет путь на кино- и телеэкран настоящим, высокохудожественным, но не коммерческим произведениям искусства. Это должно делать государство.
* * *
Совсем недавно ушел из жизни многолетний руководитель Союза посетителей России Валерий Николаевич Ганичев. Человек, много сделавший для становления писательской организации в самое сложное время раздрая и беспредела, царившего в стране и в писательской среде.
Вот его проникновенное слово: «Уважаемые коллеги, разрешите огласить приветствие человека, известного и у нас в стране, и за её пределами. Об этом свидетельствует недавнее выступление Святейшего Патриарха в Страсбурге на Европейском экономическом сообществе, когда он без ложной толерантности назвал грех – грехом, беду – бедой. И Европа слушала, затаив дыхание. Мне доставляет удовольствие зачитать приветствие, потому что Союз Писателей России является соучредителем Всемирного Русского Народного Собора, главой которого является Патриарх, а Председатель Союза писателей РФ – его заместитель:
«Дорогие братья и сестры, уважаемые соотечественники!
Сердечно приветствую всех организаторов, участников и гостей Международного Конгресса писателей русского зарубежья «Русское слово – связующая нить времён».
Несомненно, всяческого одобрения и поддержки заслуживает стремление писателей развивать и укреплять добрые отношения и творческие связи между соотечественниками, живущими в разных странах, на разных континентах нашей планеты.
Надеюсь, что эта важная встреча русских писателей будет иметь историческое значение, поможет лучше понять друг друга и осмыслить цели и задачи, стоящие сегодня перед литературным сообществом, а также послужит укреплению мира и согласия между людьми.
Желаю всем вам, дорогие братья и сестры, помощи Божией в ваших творческих дерзаниях, а настоящему конгрессу – конструктивных дискуссий и плодотворной работы. Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II»
Далее В. Ганичев продолжил разговор о русском языке. Вчитываясь в его выступление сегодня и, вспоминая, что сейчас происходит на Украине, видишь, как крупный русский писатель предчувствовал наступающее время
Сегодня, в начале 21 века только невежество и низкопоклонство требует заменять русские слова английскими во всех случаях. Я вношу предложение от имени секретариата Союза Писателей обратиться к Президенту Путину с предложением принять закон, который объявлял бы русский язык национальной святыней нашего народа. Необходимо придать ему такой статус и на законодательном уровне, обеспечить соответствующие этому статусу уважение и защиту. Голос Ганичева дошел до слуха властей, и 2007 год был объявлен Президентом Российской Федерации Годом Русского языка…
Не могу не привести последнее выступление в этом перечне. Это выступление Казахского поэта Олжаса Сулейменова. Оно словно вписывается сегодня в долгие и тягостные диспуты о дружбе разных народов.
– Я 17 лет не был вот в этом здании, в этом зале, где кипели страсти. Все Пленумы наши здесь проходили. Какие диспуты устраивали, какие светлые умы здесь вещали с этих трибун. А вот сегодня мы собрались и выяснилось, что ЦДЛ в частных руках, в руках рынка. Когда Сергей Владимирович начал свою речь что-то там отключилось, погас свет. Вот в этих деталях кроется дьявол. Вот этими дьявольскими деталями иллюстрируется судьба нашей литературы.
Когда распались, республики начали активно входить во внешний мир. И рвались связи со вчерашними нашими братскими народами. Сейчас мы, видимо, избегаем этих выражений: «дружба народов». Был такой Орден «Дружба народов» Сейчас просто «Дружбы», уже без народов.
Совершенно ясно, что самая большая, многолетняя инвестиция за пределами нашей страны не газ, не нефть, не лес, не металл, а русская литература, русское слово, которое вправе рассчитывать на самое высокое внимание и внутри страны.
Я приветствую вас, дорогие друзья, коллеги, сеятели русского слова. Всех, кто представляет литературу братских наших народов, и склоняю голову перед теми, кто служит русской литературе.
Выступил на этом Конгрессе и автор этих сток. Неожиданно, ведущий заседание Ф. Кузнецов, несколько преувеличено отозвался о моем вкладе в подготовку Конгресса. Это меня смутило, я стал нервничать. Тем не менее, приняли меня хорошо, правда, за кулисами мое выступление было прокомментировано «шуткой» писателя В. Личутина, что, мол, в моем лице, Ф. Кузнецов нашел себе замену. Писателя Личутина я люблю, но ответил ему в его духе: «Каждый жаден до чужой судьбы и недоволен своей собственной».
Заканчивая этот раздел, хочется отметить, что сам факт проведения Конгресса явился тогда огромным прорывом. Он свидетельствовал, что жива русская литература, что в ней есть талантливые писатели и что они могут сделать такой праздник, о котором не стыдно вспоминать.
Сразу после Конгресса, невыразимо быстро оживилась жизнь наших писателей за границей. До этого большинство из них, оставшихся там после распада Советского Союза, не имели в стране проживания никакого веса! Да и интереса читателей – практически никакого не было, ведь они на Родине не издавали книги и не печатались в литературных журналах. Если в Чехии и в Германии были свои русскоязычные журналы и литераторы общались в своей узкой компании, то, например, в Австрии и ряде других европейских странах – ничего не было. А вот после нашего Конгресса за рубежом, как грибы проросли всевозможные творческие союзы русскоязычных писателей, появились литературные журналы
Наш Конгресс дал сильнейший толчок для объединения русскоязычных писателей за границей. И дорогой всем автор «Дяди Степы» – был одним из главных инициаторов этого объединения. Его послания, дружеские приветствия долетали в разные страны, где начала возрождаться жизнь литературных сообществ и редакций. Надо отметить, что после Конгресса появилась обширная и хорошая пресса, по центральному телевидению была показана торжественная церемония открытия, впервые так широко было проявлено внимание СМИ к писателям в те годы.
Заканчивая эти заметки, хочется вспомнить некоторые особенности характера Сергея Владимировича.
Искромётный юмор Михалкова отмечали многие. Помню, было какое-то совещание, мы спускаемся по лестнице, идем к выходу… А там, в фойе МСПС, у самого выхода стояла копия классической античной статуи: фигура обнажённой женщины, чуть-чуть прикрытая туникой и запечатленная в каком-то девственном, созерцательном состоянии. Михалков, проходя мимо и, лукаво метнув глаза на статую, громко объявил: «А вот это, наша отечественная детская литература!» Все от души рассмеялись.
А вот следующая тема - стала больной для писателей всех поколений: дело в том, что «Центральный Дом литераторов» всегда принадлежал Союзу писателей СССР. Здание это - историческое, со своей богатой биографией! Но в один прекрасный момент, как-то кулуарно, без всякого афиширования, произошло его акционирование и этот дом для всех - стал вдруг частной собственностью некой группки людей. Помню, зашел разговор: мол, хорошо бы по горячим следам только что проведенного Конгресса писателей, попытаться оспорить это «акционирование». Надо действовать, пока, мол, не «замылили» за давностью лет. Тогда Сергей Михалков предложил: «Давайте, напишите письмо на имя Лужкова, чтобы я мог снова поднять этот вопрос». В этом письме все было изложено кратко, ёмко, а главное – чтобы логика необходимости возвращения писательской собственности являлась неоспоримой, весомой и юридически безукоризненной. Показав предварительно письмо первому заму Ф. Кузнецову, и получив одобрение, в удобный момент письмо попало на подпись Сергею Владимировичу. Михалков внимательно прочитал документ, сказал, что письмо ему нравится. Мол, будет этим заниматься. Но сразу предупредил: «Только учтите: у меня с Лужковым отношения, прямо скажем, неважные. Как-то не сложились». И добавил: «Попробовать, конечно, стоит. Но результат, сразу предупрежу, будет с вероятностью - пятьдесят на пятьдесят!»
Прошло какое-то время, и мы справились о результатах. «Есть ли решение по письму?» Получаем ответ: «Сейчас Лужкову пишут автобиографическую книгу. И ключевой автор там – Генрих Боровик. А он входит в состав акционеров и руководства приватизированного Дома литераторов. Увы, их позиции – сильнее моих». Это к разговору о том, что якобы все чиновники побаивались и благоволили к Михалкову. Увы, это далеко не так! Среди власть имущих, далеко не все хорошо относились к автору гимна. Но данная история интересна другим, как сказал сын Михалкова А. Кончаловский: «Есть ничтожные победы, и есть великие поражения». Несмотря на изначально неравную ситуацию, когда шансы на успех были невелики – «Лев» все-таки «замахнулся лапой», отстаивая справедливость. Увы, банальная алчность оказалась сильней – Дом литераторов «успешно» был отнят и вычеркнут из писательской собственности. Но, верится, что не навсегда – время покажет!
Всплывет в памяти еще один конфликт: между Сергеем Михалковым и Феликсом Кузнецовым началась нешуточная вражда, в которую втягивались по разную сторону немало писателей. В этой борьбе участвовал и Владимир Бояринов - Председатель Московской городской писательской организации. Помню, провожая Михалкова после совещания, мы, с Бояриновым усаживали Сергея Владимировича в машину. И тут, при мне, Михалков говорит: «А ведь старина Феликс – (последовало ненормативное определение), эту свою катавасию проиграет!» И тут же, повернувшись к Бояринову, дружески, тыча его пальцем в лоб, добавил: «А ты оказался умницей в этой ситуации. Молодец, Володя!» Его оценки и обращения всегда были приятельскими, без пафоса и официоза, такие, я бы сказал, - «пацанские»!
Михалков всегда был внутренне моложе, чем он выглядел. Есть старики увядшие и снаружи, и в такой же мере внутри. Михалков же, хоть и ходил в это время с палочкой, но изнутри буквально светился! Общаешься с ним – ну, больше шестого десятка лет ни за что не дашь! Было в нём что-то игривое, даже озорное.
Для многих людей жизнь – это испытание, преодоление, иногда непосильная тягота, а в нём - бурлила влюбленность в жизнь. Его детскость, чувство радости бытия не только удлиняли ему жизнь, но, на мой взгляд, для многих являлись зримым примером долгожительства. Благодаря веселью и озорству, он побеждал все неприятности, всякие недостатки, всякую «хмурь»; он хотел жить долго и полнокровно, он любил жизнь и, кажется, как никто понимал её смысл.
После завершения первого Всемирного конгресса писателей, мы собрались в большом зале МСПС, чтобы подвести итоги. Все делились впечатлениями, поздравляли друг друга. Михалков отметил каждого поимённо, назвал тех, кто привнёс в общее дело свой вклад. В конце заседания возникла пауза. Я оказался смелее других и задал ему вопрос: «Сергей Владимирович, вами прожита большая жизнь. Что было самым важным в этой жизни, что Вы запомнили?» И он вдруг отвечает: «Встреча со Сталиным!» Мгновенно все присутствующие замокли и уставились на Михалкова. «Где и когда это произошло? – спросил я. - Он недолго помолчал и начал чуть заикаясь рассказывать: «Мы были на фронте, и вдруг нам через штаб Рокоссовского поступило сообщение: мол, вызывают срочно в Москву – Михалкова и Эль- Регистана. Ну, мы прилетели, пришли к Сталину в кабинет. А вызвали он нас по вопросу нового гимна, по уточнению текста. Мы с Регистаном участвовали в конкурсе и стали победителями. Товарищ Сталин, оказывается, посмотрел нашу версию и внес в нее свою правку. Он объяснил нам, что он в нашем тексте исправил. Объяснял он деликатно, умно, с пониманием поэзии, со знанием дела. Мы долго сидели и в основном он говорил не со мной, а с Эль- Регистаном. Я был рядом и молчал. И вдруг он спрашивает меня: «Товарищ Михалков, а почему вы всё время молчите?» Я перепугался, но все-таки ответил: «Товарищ Сталин, дело в том, что я з-заикаюсь, поэтому и молчу». «А Вы не заикайтесь, товарищ Михалков!» И вы знаете, товарищи, я после этого две недели не заикался!»
Помню, когда Михалков это рассказал, то все сначала словно оглохли, потом засмеялись, а затем долго ему аплодировали. Для меня это было промыслительное признание. Я тот разговор и оценку Михалковым Сталина, запомнил на всю жизнь. Оказывается, такая встреча может быть самым важным событием в жизни большого писателя.
Заканчивая эти воспоминания, хочу заметить: Сергею Михалкову суждено было творить в Великую эпоху, и он до конца жизни не изменил ей, не предал своих убеждений! Его строка из гимна - «Хранимая Богом родная страна» - для него была священным понятием. Вот почему он навсегда останется в памяти потомков, как Дон Кихот советской литературы и как один из лучших писателей нашей Родины.
