Иловайский котел
Командование вооруженных сил Украины решило провести деблокирующий удар по ополчению, взявшему Иловайск в кольцо. Мера эта была вынужденная, так как оставшиеся в городе войсковые части и добровольческие отряды, были зажаты между защитниками города, которыми лихо командовал бывший ефрейтор украинских бронетанковых войск Гоги, и отрядами ополчения, окружившими город. В результате, измотанные боями укрвойска, сидели в котле без продовольствия, боеприпасов и с огромным числом раненых. Посему на прорыв кольца окружения в этот раз были брошены не только пешие подразделениями, как при первом штурме Иловайска, но и бронетехника.
Вся эта армада с двумя тысячами бойцов, танками, самоходными орудиями и минометами, собралась напротив позиций Саида. Ждали штурма на День независимости Украины. В украинских войсках сложилась странная традиция, проводить самые активные антитеррористические действия, как называл официальный Киев войну против народа Донбасса, в праздничные дни. Кровавые бойни были устроены не только в майские праздники в Одессе и Мариуполе, кровавыми стали Пасха и Троица 2014, когда шли обстрелы Донецка и Луганска. В праздничное утро все подразделение Саида было в полной боевой готовности.
- Укры могут дать праздничный салют, - предположил Саид.
Салют действительно начался, но взрывы почему-то звучали в районе расположения противника, а обстрел шел, оттуда, где, про данным разведки, была размещена артиллерия противника.
- Они чего сдурели, по своим лупят? – удивился Борзый.
- Наверное, думают, что бьют по нам. Разведка плохо сработала,- ответил, глядя в бинокль, Саид. - Хорошо они своих поливают, любо дорого посмотреть!
Через некоторое время «дружественный» обстрел закончился, но буквально через несколько минут зашумели минометы, расположившегося рядом с подразделением Саида отряда минометчиков - ополченцев, накрыв украинский позиции. Затем откуда-то из-за горизонта вылетела смертоносная стая ракет реактивных снарядов, перемешивая технику и живую силу укров в один огненный ком.
- Все трындец укропам, - радостно заявил Борзый, когда стихли взрывы. - Хорошо наши отработали.
Однако буквально через некоторое время из дыма и пыли обстрелянной территории показались танки противника, за ними двигалась пехота.
- Ты, смотри, живы! – удивился Саид. - Сейчас мы их упокоим! Тем более и цель знатная появилась.
Действительно, то ли ошалев от обстрела, то ли по бестолковости разрозненных подразделений наступавших, в первый ряд техники прорвался бензовоз с резервным топливом, а за ним двигалась остальная уцелевшая после обстрела бронетехника.
- Ах, молодца! Ну что за древние укры, как хорошо идут! - радовался, глядя на наступающих Саид. - Подпустим поближе, а пока каждый выбирает себе цель.
- Устроим им сейчас фейерверк в честь новорожденной Неньки, - потирал руки, Борзый.
- Борзый, твои четыре танка слева, Марс – твои следующие четыре, Грек- твои рядом с ними, а Дьяк бери себе крайних. Я с бензовозом позабавлюсь, - раздалась команда Саида. И так, в честь праздничка на счет три - огонь!
Грянул залп и огромное пламя ударило вверх из подбитого Саидом из РПГ бензовоза. Он, объятый пламенем, стал перемещаться не вперед, а поперек поля боя, в сторону посадки, смешав ряды наступавших, в панике не понимающих, что делать дальше. Лучших мишеней для стрельбищ, чем это потерявшие всякие ориентиры войско, представить было сложно. Даже едва обученные стрельбе из танковых орудий ополченцы быстро стравились со своей задачей: половину танков подбив, а остальную часть обратив в бегство. Автоматчики и снайперы завершили успех, усеяв поле распластанными телами солдат. Уже стихли залпы орудий, замолк цокот автоматных очередей, а одиночные выстрелы снайперов все еще продолжали заставлять вздрагивать при каждом очередном выстреле.
Да это был разгром, штурмующей военной группировки, разгром жестокий и безоговорочный. По сути это была первая настоящая победа войск ополчения над украинскими государственными войсками, и победа подняла дух повстанцев. Радости никто не скрывал.
- Прикиньте, наш танк подбил два танка укропов! - приплясывал на броне, выбравшийся на волю Шихта. - Бинго заряжал, я наводил, а Марс командовал. Вон они родимые стоят, вон тот со сбитой башней, и рядом без гусеницы!
- А мы тех двоих, что позади остальных ссадили, - кричали ребята из команды Борзого.
- А мы засадили в тот, что с краю, вот возле бензовоза уткнувшись в посадку дымит! – кричали ребята из команды Дьяка.
Дьяк, совершенно не похожий на себя обритый наголо и без бороды, из-за замучивших его вшей, подцепленных в плену, выглядел смущенным. Это он отдавал команду «огонь» своим заряжающим и наводчику. Он видел, что снаряд попал в цель и заметил, что из подбитого танка выбрались только двое солдат, следовательно, остальные были либо убиты, либо ранены. Получается, он нарушил божий завет «не убий» и отправил на тот свет единоверца и соотечественника. «С дугой стороны,- думал он - всегда надо изгонять дьявола, поселившегося в черных душах, иначе он погубит множество ни в чем не повинных людей».
Через некоторое время из посадки показались обвязанные ветками и пучками травы Костя с Правдой. Пот стекал по их измазанным золой лицам, оставляя на этой самодельной маскировке неровные дорожки. Как всегда, первой шла Костя, а Правда на шаг позади, отдавая первенство своей наставнице. На его лице было написано два чувства: удовлетворения от того, что не подвел и поразил несколько подвижных целей, как называла солдат противника Костя, и подавленности от того за этими целями стояли человеческие жизни.
- В чем сила брат? В снайперской винтовке? - спросил его Марс, когда он поравнялся с ним.
- Сила, брат, по- прежнему в правде, - поднял на Марса тяжелый взгляд приятель. - На этой земле родились мои родители и деды, здесь родился я сам, и это правда. Они же пришли получить по два гектара земли и рабов в придачу, за это и получили.
- Марс, чего ты вяжешься, к человеку, не видишь – переживает? - одернула Марса Костя. - Сам то, что тут в куличики играл?
- Да нет, мы вон два танка подбили. Мне просто интересно, что испытывает человек наверняка знающий, что убил другого человека.
- А мы не людей убиваем, а поражаем цель и отлично с этим справляемся! Меня вообще Правда поразил своими способностями, бьет в яблочко без промаха. Глаз зоркий и рука твердая. Молоток! – с одобрением посмотрела Костя на парня, но заметив, что к ним приближается Саид, вдруг заявила:
- Дай я тебя за это поцелую! – и тут же влепила в грязную щеку Правды звонкий поцелуй.
- Костя, это что, контрольный в голову? – спросил, подняв бровь, подошедший Саид.
- Нет, командир, это заслуженная награда бойцу! – дернула Костя плечом и уселась на землю в тени деревьев.
Саид был тоже доволен. Наконец-то за долгие четыре месяца сражений с хунтой была одержана реальная победа, которая могла изменить весь ход гражданской войны в Донбассе, по крайней мере, в битве за Иловайск. До конца дня все наперебой рассказывали друг другу перипетии боя, накручивая вокруг рассказов все новые и новые подробности. Главное, что волновало умы было: зачем укропы послали в первых рядах, наступающих бензовоз?
- Может они нас решили горючку доставить, а мы не оценили их щедрости? –прикалывались ополченцы. - Может быть решили распылять горючее в виде напалма, но помпы не нашли? Возможно, это было великое изобретение укров: дозаправка танков на марше, как самолеты заправляют. Вы что не видели, что от бензовоза к танкам тянулись бензопроводы?
- Все проще сочинители, - перебил ребят Саид. - Они думали, что мы такие же, как во время первого штурма, малы числом и вооружены одними автоматами, но благодаря их бездарным действиям, у нас воинство выросло в разы, и техника появилась. Сдается мне, что четыре танка это не предел. Сколько, вы говорите, подбили, пять? А сколько стоит на поле? Восемь, почему не ушли? Как все стихнет, будем разбираться. Охота наступать у укров пропала. Борзый надо бы разведку провести, объехать поле боя и узнать, куда девался противник.
Борзый с отрядом вернулся часа через полтора, и доложил, что на осмотренной ими территории противник не обнаружен. В тылу наступавших огнем артиллерии и минометов уничтожена вся техника: «Грады», САУ, артиллерийские орудия, транспорт превращен в груду обгорелого металлолома. На поле боя остались только 200 - сотые и 300- сотые, то есть убитые и раненные.
- Что за люди? Бросили своих и ушли. Не пойму, как так можно? Я прожил на Украине всю жизнь, сам немного хохол, но объяснить такой жестокости просто не могу, - возмущался Борзый.
- Бога они в душе потеряли, им все желание халявы застило, - ответил ему Дьяк. - Что же он будет убитых собирать, может ведь и пулю поймать, кому же тогда завоеванная земля достанется?
- Но ведь в украинских восках не только рогули служат, там люди со всей Украины, они, что все одновременно совесть потеряли? – не хотел Борзый понимать резоны Дьяка.
- Какая тут совесть, когда большая часть украинцев одобрили одесскую и мариупольскую бойню, согласились с необходимостью превращения Донбасса в выжженную землю? Не Порошенко же с Яценюком лупят по жилым кварталам Донецка? Это делают бывшие наши соотечественники по одной лишь причине, что мы не захотели предать свою землю и свою историю. Когда нация теряет совесть, она любое злодеяние готова оправдать, лишь бы доказать, что она права, - вступил в беседу Иса. - Он был в команде Дьяка и во всем поддерживал его.
- Что говорить, немцы всегда считались разумной нацией, а внушил им Гитлер, что Германия превыше всего, и наплевали они на все свои гуманитарные ценности и даже додумались до того, что можно абажуры из человеческой кожи делать. Теперь прогресс пошел дальше, и украм совсем не жалко потрошить своих и чужих раненных и убитых, чтобы продать их на органы. Эти видимо собирались идти на прорыв впопыхах, и не заготовили спецтехнику для этих целей. А там вокруг Славянска эта работа кипела. Все было поставлено на промышленную основу, вырезали все вплоть до сухожилий, а остальное сжигали в мобильных крематориях. Говорят, в Германии приобрели. Нет тела – нет дела. Дайте опомниться, опять бизнес заработает на полную, - продолжил тему Дьяк.
- Дьяк, хватит тоску наводить, давайте лучше наведем порядок, - предложил Саид. - Убитых надо похоронить, раненных собрать и оказать медпомощь, технику осмотреть и годную, по возможности, восстановить, все топливо из негодной техники слить.
Марсу повезло, его как будущего механика, отравили осматривать трофейные машины, с командой мастерового люда из числа ополченцев. Их бригада обнаружила, что три из четырех брошенных на поле боя танков были целые и невредимые, но в одном их них просто закончилось горючее, у двух других заклинило рулевое управление, то есть при проведении легко ремонта танки вполне могли быть пригодны к бою. Больше всех поразил четвертый танк, он заводился и тут же глох. Однако стоило заменить в нем горючее, как он заревел как зверь.
- Его, что ослиной мочой заправляли, или враги украинского народа подлили своей? – высказал предполагаемый диагноз Марс.
Шихте и Бинго – повезло меньше. Они собирали раненных и хоронили убитых. Каково –же было удивление Шихты, когда среди трех обнаруженных раненных он опознал старого знакомого – командира части, которую они разоружили недалеко от Саур- Могилы, а потом отпустили. Вместе с Бинго они притащили офицера, взяв под руки и под колени. Голени военного, обильно залитые кровью, безжизненно болтались, а ступни были как-то странно развернуты. По всей видимости, обе ноги раненного были перебиты. Сам он не подавал признаков жизни, но тонкая нитка пульса все же прощупывалась, значит, был жив. Женя - медсестра, осмотрев раненного, определила множественное раздробление голеней и большую кровопотерю.
- Не жилец, - тихо сказала она Саиду.
- Надо как-то привести его в чувство, другого ценного языка у нас нет Двое других- зеленые пацаны, могут ничего не знать.
После укола офицер открыл глаза и, узнав склонившегося над ним Борзого, подошедшего посмотреть на раненного, разразился таким отборным матом, что разобрать, кого и за что он материт, мог только посвященный в проблему человек.
Из этой бессвязной ругани получалось, что стоило ему, с вышедшими из окружения солдатами, появиться в расположении украинских войск, как его, отправили смывать кровью предательство, за то, что он оставил ополчению технику. Дали под команду другой танковый взвод и послали на прорыв Иловайского котла, не дав, как следует осмотреть и отремонтировать технику. Чтобы собраться с мыслями не хватило ни времени, ни боеспособных машин, ни грамотных людей. Собирали всех мало-мальски годных, смешав остатки добробатов с войсками ВСУ, не обеспечив связью и даже не дав им в руки карт района, отправили на прорыв. Ему под командование попали самые убитые танки. Однако при наступлении намертво заклинило рулевое управление его головной машины. Долго возились с ним под минометными обстрелами ополчения и, наконец, пришлось отдать команду экипажу - покинуть танк. Последним должен был покинуть машину водитель. Однако ему, видимо, пришло в голову напоследок дернуть рычаг управления, а танк вдруг завелся и рванул с места, задавив двоих из команды, покидавших танк через нижний люк и повредив ноги командиру.
- Пидоры, пидоры, поганые. Вас бы сюда в эту мясорубку! Будьте вы прокляты вместе со своим долбанным Бандерой! - уже даже не кричал, а сипел офицер прежде, чем опять впасть беспамятство.
Вокруг раненного собрался весь прежний состав команды Борзого. Надо было быть совершенно бесчувственным человеком, чтобы остаться равнодушным к физическим и моральным страданиям умирающего. Наверное, ему можно было помочь, забери его отступавшие войска с собой. Остался бы без ног, но был бы жив, а теперь, потеряв много крови, при отсутствии полевого госпиталя, он был обречен на сметь, и скоро испустил дух. Его широкое славянское лицо успокоилось и разгладилось, как это бывает у молодых покойников.
- И все же я ему сочувствую, - произнес Марс. - Тяжело, наверное, умирать, зная, что тебя подло бросили.
- Марс, не нуди! - оборвал его Борзый. – Он, что малый ребенок, не понимал, куда и зачем идет? Мог тогда с нами остаться, так ведь он нас бандитами считал. Вот теперь его праведные укры и упокоили. Надо бы адрес узнать, куда сообщить о его гибели, все же старый знакомый, - сказал Борзый, роясь в карманах погибшего офицера.
- Чередниченко Евгений Степанович, украинец, женат, прописан по адресу: Запорожье улица Ленина, дом 13, кв. 23. Так и запишем. Был я в Запорожье. Красивый город, Днепрогэс, памятник герою фильма «Высота» там стоит. Теперь неизвестно, удастся ли побывать опять, письмо пошлю, вдруг дойдет, - сказал он, рассматривая какую-то бумагу добытую из кармана покойного офицера.
- Дремучий ты человек Борзый, ты лучше мобильник у него поищи и СМС пошли, или позвони. Наверняка он у него с собой, у укров другой связи нет, только по мобильники, - предложил Саид.
Мобильник действительно был и еще не успел разрядиться. Обнаружилась, хоть и не устойчивая, мобильная связь «КиевСтар». Первой в контактах с цифрой «1» значилось имя «Валя», вот ей и позвонили. Валя ответила практически сразу: «Женя, ты!», - закричала она в трубку.
- Вы жена Евгения Чередниченко? – строго спросил Борзый.
- Да, - ответил на том конце ухнувший в бездну голос женщины.
- Евгений Чередниченко погиб под Иловайском, будет похоронен….
Не успел он договорить, как женщина громко закричала и телефон замолчал. Потом через некоторое время по нему перезвонили, и пожилой мужской голос расспросил подробности. Борзый, представишься командиром танкового расчета народной армии ДНР, сказал, что Евгений погиб от потери крови и примерно указал, где будет захоронен.
- Ну, вот, ты им звони, а они тебе на прощание: «Будьте вы прокляты!» - сказал Борзый, отключив телефон и сунув его в карман разгрузки.
Весь остаток дня он был мрачен, не смотря на радостный настрой остальных бойцов, впервые испытавших радость победы. Вечером у костра за ужином, Марс спросил у командира:
- Борзый, я понял ты практически один из тех, кто успел послужить в украинской армии. Она всегда была такая бестолковая?
- А какой она может быть, без должных идеологии и финансирования? Я служил в девяностые. Только что отделились, получив от Союза огромное наследство в виде вооружений всех видов. Тут же решили, что воевать нам не с кем, и стали это наследство проматывать. Ядерные арсеналы, согласно международным договоренностям, передали России, самолетный парк, что могли, продали, что не могли, распилили на металлолом. У меня браток летчиком был. Говорит, мужики плакали, когда видели, как их красавцы лайнеры пускали под нож. Черноморский флот, как известно, в основном остался у России, несколько катеров нам отдали. В Николаеве строился, авианосец «Варяг», самый большой в мире. К развалу Союза была сварена вся его коробка, только начинки не хватало - продали Китаю. Танками, что поновее, торговали оптом и в розницу в африканские и азиатские страны. Ладно бы, вырученные деньги вложили в перевооружение армии, так ведь нет. Все в карманы нашим генералам и президентам пошло. Для этого и отделялись, чтобы спокойно народное добро дербанить. Дошли до того, что солдат кормить стало нечем. Тогда солдат, набранных из сел, и пареньков из рабочей среды, командиры отправляли домой за продуктами, а расторопных горожан использовали в качестве снабженцев. Мне с дружком Юркой как-то пришлось искать и тащить в часть канализационный люк, наш накануне кто-то спер на металлолом. В городе прямо на улице сняли и в часть откатили. Аккумулятор на машину, возившую командира и новые покрышки, вместо износившихся старых, сняли в соседней части. У нас с Юрком получалось снабжение легко и непринужденно, оба борзые были. Просили только направление указать, где водились нужная матчасть. Чаще всего тырили, у соседей, тоже страдающей от плохого снабжения. А что делать? В кругу друзей, говорят, не щелкай клювом. А нам за это два дня увольнительных давали. Что удивляться, что танки у них заглохли? Наверняка многого чего не доставало.
Еще хуже было с идеологией. Старую - советскую, выбросили, даже вспоминать было нельзя, а своей не создали. Какая военная история была у Украины, слепленной большевиками из кусков российской Империи? Или русская военная слава или советская. Они обе самостийщикам не подходили. Вот и стали выдумывать себе героев. Главный героем назначили гетмана Сагайдачного. Он был знаменит тем, что воевал за ляхов, а когда те прижали, побежал к московскому царю: «Возьми на службу!». Царь не взял предателя, вот он и болтался как говно в проруби между ляхами и москалями. А мы его почитай! Или Мазепа, служил Петру, предал его шведам, потом предал Шведов и переметнулся к туркам, где и сдох. Еще один герой Петлюра…Одним словом, все предатели. Какое воинство можно было воспитать на этих примерах?
Все это вместе и привело к тому, что была в Украине армия потешная, только для показухи. Причем показухи нелепой. Взялся как-то маршал Кузьмук под Киевом ракетные стрельбы проводить. Бабахнули, уже награды стали вешать на грудя храброму воинству, а и тут докладывают, что ракета вместо учебной цели, угодила в жилой дом в городке Бровары и прошила девятиэтажку насквозь, пройдя по стояку санузлов. Хорошо, что без боеголовки, и народу на толчке одновременно немного сидит, посему жертв было человека три. Потом сынок Кузьмука отличился. На ученьях в Крыму его подопечные в неопознанную цель над Черным морем шарахнули. Оказалось, что ссадили российский авиалайнер, что летел из Израиля в Новосибирск. Кто за это ответил? Да ровным счетом никто! «Ну, ошиблись, с кем не бывает?», - прокомментировал событие президент Кучма.
- А, что он еще мог сказать, если сам практически курировал эти учения? - встрял в разговор Туз. - Я в этой части тогда служил, лейтенант первогодок. Хорошо, что дежурило у радаров не мое подразделение, а то бы загремел под фанфары. Ребята рассказывали, что это генерал - мажор, уже слегка поддатый, заскочил в операторскую, где солдаты –наводили ракеты на цель. Их запускали с территории Крыма. «Орет, где цель?». Солдатик, мол, цели не вижу! А тот: «Мать-перемать, я сейчас тебе ее найду!» И тычет пальцем в движущийся на экране объект. Парень, мол, это не то. Мажор впал в ярость, с кем споришь, стреляй! Парень нажал на кнопку, цель была поражена, а довольный Кузьмук - младший пошел докладывать о победе, старшим товарищам, уже сидящим за праздничным столом. Через некоторое время, когда узнали, кого ссадили, решили не сознаваться. «Ни, це не мы!» - твердил тогда президент, в то время как все, кто в этих учениях участвовали, до последнего солдата, знали, что сбили мы. Потом уже всех трясти начали. Вот я и подал рапорт об увольнении из армии. Связи были, помогли уйти. Я в Сибирь к брату подался в бизнес пошел, но теперь я здесь и нисколько не удивляюсь мощи, с позволения сказать, украинской армии.
Туз за проведенное под Иловайском время потерял свой былой лоск и мало чем отличался, от остальных бойцов, но воевал отменно.
- Вот и я говорю, украинская армия – это продукт впопыхах объявленной незалежности, - продолжил тему Борзый. - Получила ее Украина на халяву и решила, что и дальше все так покатит, а не покатило. Даже с ополчением справиться не могут. И чем быстрее мы воспользуемся этой неразберихой, тем быстрее победим. Да и не законченные же идиоты там служат, такие же наши бывшие сограждане, как этот Евгений Степанович, с которым у нас было общее прошлое. Мы могли бы многое друг другу рассказать, сидя за столом.
Выговорившись Борзый заметно повеселел, а на утро думать о проклятиях родных погибшего майора Чередниченко было некогда. Саиду поступило распоряжение готовиться к прорыву окруженных в Иловайске украинских войск.
- Хоть вчера Порошенко на параде и распускал перья, кричал, что доблестные украинские войска одерживают победу над российским агрессором в Иловайске, проявляя чудеса героизма, но на самом деле положение у окруженных в городе отчаянное. Огромные потери в живой силе, много раненных, практически нечем стрелять. Осталась только жгучее желание не сдаться. Самые отчаянные засели в железнодорожном депо, откуда их с трудом выкуривают, – рассказали Саиду о сложившейся ситуации из Донецкого штаба. - Так что готовьтесь, могут пойти на прорыв, другого выхода у них нет. Пойдут, наверняка ближним путем, по вашей дороге. По остальным им до своих не добраться, осталось две дороги или в Россию, или к вам. Так, что окапывайтесь вдоль дороги и ждите.
Ополченцы готовились к прорыву основательно. Пока же удавалось перехватить только маленькие группы украинских солдат, которые, сдавшись в плен, тут же просили: поесть, настолько оголодали в окружении. Еще через три дня из Донецка пришло сообщение, что украинский штаб объявил о капитуляции окруженных и просит предоставить зеленый коридор для вывода войск.
- Коридор, конечно, дадим. Сам Путин ходатайствует перед нашим руководством об этом, но при условии выхода пешим строем без техники и оружия. Если условия нарушат, бейте без всякого сожаления. Выход назначен на завтра на семь утра, - сообщили Саиду из штаба.
Летом в донецкой степи солнце встает рано, и уже к пяти часам светает. В это время замолкают сверчки и цикады, которые всю непроглядную ночь пронзают степь трелями. К пяти часам из-за горизонта встает солнце, окрашивая землю в оранжевые тона, которые постепенно светлеют, превращаясь в цвет августовского утра, свежего и сияющего, от выпавшей на землю и траву росы.
- Шихта, а почему сверчки замолчали? - спросил Марс друга, седевшего вместе с ним и Бинго в дозоре. – Как здорово пели! В Питере их не услышишь.
- Спать легли, жарко им днем, к тому же они ведь наверняка о любви поют, а какая любовь днем? Жара и война, - ответил за Шихту Бинго.
- А ты я смотрю лирик, - удивился Марс.
- Да, я даже стихи в детстве писал, теперь не получаются. Война.
- А про войну? По- моему тема.
- Не могу, стыдно сказать, сразу слезы наворачиваются. Прикинь, жили нормально, учились, работали, может и не были богатыми, но теперь точно знаю - были счастливыми. И вдруг такое! Плен, издевательства, битвы, убитые. Что я могу написать в стихах? Про свист снарядов, про взрывы и землю в клочья? Нет, не могу. Может быть потом.
- Я вот думаю иногда, а стоило ли это все начинать? Стоило ли взрывать Донбасс? Живут же мирно остальные области Украины, что-то едят, кого-то любят, о чем–то мечтают.
- Ну, ты Марс даешь! Как это не надо? Надо было утереться и забыть всех убитых, только за то, что были против хунты? Ты можешь забыть, как тебя жег этот гад? Забыть и жить дальше, как тебе предлагала твоя подружка. Мечтают они! Они давно мечтают о том, чтобы уничтожить Донбасс, потом Россию и зажить как паны! – дал Шихта суровую отповедь Марсу.
- Не кипятись, я так. Просто хотел понять, не жалко ли вам местным своей взорванной Родины?
- Жалко, потому мы здесь, - ответил жестко Шихта.
- Слышите, идут! – остановил их спор Бинго, – показывая на восток, откуда должны были появиться колонны окруженцев. – Но почему на танках, они же должны были их оставить в городе?
- Может быть, хотят к нам поближе подъехать, чтобы не пешком топать? – высказал предположение Марс.
- Подразделение, боевая готовность! Выходят, но с техникой, опять обманывают, сволочи! - раздались по рации слова Саида. - Если не остановятся перед блок - постом, даем предупредительный выстрел перед головным.
- Смотрите, а они идут еще и с развернутыми знаменами! – удивился Марс, разглядев в перископ желто- голубое истрепанное полотнище на головном танке. – Не фига себе, прут как победители с флагами и оркестром.
Когда головной танк окруженцев подходил к блокпосту, дорогу ему перегородил Борзый, танк которого охранял блокпост, и два автоматчика из его экипажа.
- В чем дело? Мы выходим по зеленому коридору, предоставленному Путиным! – поднялся во весь рост один из сидевших на танке бойцов. Голос его был удивительно знаком.
- Экологист, ты ли это? А говорил, пойду в Россию природу защищать, а опять подался в защитники хунты! – удивился Борзый.
- Я член военного совета антитеррористического контингента украинских войск и требую от вас немедленно освободить дорогу и не мешать нашим войскам двигаться по зеленому коридору, предоставленному президентом России! – с вызовом заявил старый знакомый.
- Не знаю, чей ты там член, а я, как командир танкового подразделения народной армии ДНР, требую полного выполнения достигнутых договоренностей: оставляйте технику, оружие и выходите пешим строем! Иначе ведем огонь на поражение.
- Вы не посмеете! - тонко взвизгнул Экологист, и его голос потонул в реве голосов, сидевших с ним на танке солдат ВСУ. Они орали свой излюбленный лозунг:
- Слава Украине! Героям слава!
Под эти бравурные крики танк рванул с места и пошел вперед так резво, что Борзый и его бойцы едва успели отскочить в стороны.
- Даю предупредительный выстрел, - закричал Борзый, заскакивая на свой танк, и выстрелил поверх идущего танка.
Реакции не последовало, и колонна танков вооруженных сил Украины пошла на прорыв.
- Расчеты приготовиться к бою, - раздался голос Саида по рации. - Пропустить всю колонну, но как только первый танк подойдет к последнему расчету, ударить залпом по ближайшей к вам машине. Уничтожаем гадов, раз не понимают русского языка.
Последним расчетом был танк Марса. Он видел, как головной танк ВСУ приближается к ним, и уже успел узнать в одном из сидящих на нем Экологиста, с которым несколько дней провел вместе и, если не подружился, то как-то попривык. Он никак не ожидал увидеть его опять в стане противника. Видно прав был Дьяк, не надо было отпускать…
- Огонь! – отдал команду Марс.
Снаряд, пушенный рукой Шихты, попал прямо под башню танка, сорвав ее и разметав по кускам весь его экипаж вместе с членом военсовета антитеррористического контингента Украины - бывшим председателем общественного экологического совета Донецкой области.
- Падла, - сплюнул Шихта, - еще речи говорил про экологию, пусть теперь чертям в аду лекции читает, чтобы не дымили, когда грешников поджаривают.
Разгром не пожелавших разоружиться украинских войск длился до тех пор, пока вся дорога и все окружающие ее поля не покрылись разорванной в клочья техникой и телами тех, кого начальство преступно кинуло под пули и снаряды ополчения для ненужной показухи. Выйти живыми из этого пекла удалось только тем немногим, которые успели спрятаться в посадках, а потом выходить к своим небольшим группами или сдаваться.
Кровавая каша Иловайского котла была сварена.
Буторина Ирина Викторовна, член-корреспондент ПАНИ, доктор технических наук, профессор СПбГПУ, автор книг прозы. Долгое время проживала на Донбассе, с 2005 года проживает и работает в Петербурге.
