180 лет назад 15 июля 1941 года, в возрасте 26 лет, был убит Михаил Юрьевич Лермонтов. Его имя, как поэта и прозаика, известно всем в России. Его творческое наследие, не смотря на ранний уход из земной жизни, огромно и многогранно.
Однако мало кто знает, что во время войны на Кавказе, он, командуя «сотней охотников», участвовал в самых опасных военных операциях. Его опыт, и как военного командира, богат и заслуживает самого пристального изучения. Ряд историков и исследователей полагают, что он стоял у истоков создания русского спецназа. Именно Лермонтов командовал отрядом, который занимался разведывательной деятельностью и совершал опасные, но чрезвычайно эффективные рейды в тыл врага.
Вот, что пишет в своей статье «Спецназ» поручика Лермонтова» Юрий Беличенко, газета «Красная звезда» от 28.11.2001 года: «Обратим внимание лишь на реляцию Галафеева (генерал-лейтенант, командир экспедиционного отряда – прим. А. А.) в Штаб войск, где командир отряда представляет свои предложения по награждению отличившихся.
Представлен к награде и Тенгинского пехотного полка поручик Лермонтов. В графе «За что» значится: «Во время штурмования неприятельских завалов на речке Валерик имел поручение наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны и уведомлять меня об ее успехах, что было сопряжено с величайшею для него опасностию - ибо неприятель, засевший в лесу за деревьями и кустами, всякому грозил смертию, но офицер этот, несмотря ни на какие опасности, исполнял возложенное на него поручение с отличным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших солдат ворвался в неприятельские завалы.
Испрашивается орден св. Владимира 4 степени с бантом».
Этот орден, заметим, следует в иерархии российских наград сразу за Георгиевским».
Но это описание лишь одного эпизода участия Михаила Юрьевича в боевых действиях. А таковых было немало. Он ещё не раз представлялся к военным наградам. В том числе, к золотой сабле с надписью «За храбрость». Это был очень авторитетный знак воинского отличия. Владельцы «золотого оружия» причислялись с 1807 года к кавалерам высшей воинской награды Российской империи – ордена святого Георгия.
Но ни одной награды, к которым он представлялся, поэт и герой боевых действий не получил. Велика была неприязнь к нему представителей высшей знати, о которых он писал в своём бессмертном стихотворении «Смерть поэта»:
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли, и дела он знает наперед.
15 июля 1841 года Михаил Лермонтов был сражён пулей, выпущенной то ли его знакомым Мартыновым, то ли наёмным убийцей, стрелявшим из засады в момент дуэли. Споры историков и исследователей о реальных обстоятельствах убийства Лермонтова ведутся до сих пор.
Первый вице-президент ПАНИ
Андрей Антонов
Михаил Лермонтов
КИНЖАЛ
Люблю тебя, булатный мой кинжал,
Товарищ светлый и холодный.
Задумчивый грузин на месть тебя ковал,
На грозный бой точил черкес свободный.
Лилейная рука тебя мне поднесла
В знак памяти, в минуту расставанья,
И в первый раз не кровь вдоль по тебе текла,
Но светлая слеза – жемчужина страданья.
И черные глаза, остановясь на мне,
Исполненны таинственной печали,
Как сталь твоя при трепетном огне,
То вдруг тускнели, то сверкали.
Ты дан мне в спутники, любви залог немой,
И страннику в тебе пример не бесполезный:
Да, я не изменюсь и буду тверд душой,
Как ты, как ты, мой друг железный.
БОЙ
Сыны небес однажды надо мною
Слетелися, воздушных два бойца;
Один – серебряной обвешан бахромою,
Другой – в одежде чернеца.
И видя злость противника второго,
Я пожалел о воине младом;
Вдруг поднял он концы сребристого покрова,
И я под ним заметил – гром.
И кони их ударились крылами,
И ярко брызнул из ноздрей огонь;
Но вихорь отступил перед громами,
И пал на землю черный конь.
ВОЙНА
Зажглась, друзья мои, война;
И развились знамена чести;
Трубой заветною она
Манит в поля кровавой мести!
Простите, шумные пиры,
Хвалы достойные напевы,
И Вакха милые дары,
Святая Русь и красны девы!
Забуду я тебя, любовь,
Сует и юности отравы,
И полечу, свободный, вновь
Ловить венок небренной славы!
СПОР
Как-то раз перед толпою
Соплеменных гор
У Казбека с Шат-горою[1]
Был великий спор.
«Берегись! – сказал Казбеку
Седовласый Шат, –
Покорился человеку
Ты недаром, брат!
Он настроит дымных келий
По уступам гор;
В глубине твоих ущелий
Загремит топор;
И железная лопата
В каменную грудь,
Добывая медь и злато,
Врежет страшный путь.
Уж проходят караваны
Через те скалы,
Где носились лишь туманы
Да цари-орлы.
Люди хитры! Хоть и труден
Первый был скачок,
Берегися! Многолюден
И могуч Восток!»
– Не боюся я Востока! –
Отвечал Казбек, –
Род людской там спит глубоко
Уж девятый век.
Посмотри: в тени чинары
Пену сладких вин
На узорные шальвары
Сонный льет грузин;
И склонясь в дыму кальяна
На цветной диван,
У жемчужного фонтана
Дремлет Тегеран.
Вот – у ног Ерусалима,
Богом сожжена,
Безглагольна, недвижима
Мертвая страна;
Дальше, вечно чуждый тени,
Моет желтый Нил
Раскаленные ступени
Царственных могил.
Бедуин забыл наезды
Для цветных шатров
И поет, считая звезды,
Про дела отцов.
Всё, что здесь доступно оку,
Спит, покой ценя…
Нет! Не дряхлому Востоку
Покорить меня!
«Не хвались еще заране! –
Молвил старый Шат, –
Вот на севере в тумане
Что-то видно, брат!»
Тайно был Казбек огромный
Вестью той смущен;
И, смутясь, на север темный
Взоры кинул он;
И туда в недоуменье
Смотрит, полный дум:
Видит странное движенье,
Слышит звон и шум.
От Урала до Дуная,
До большой реки,
Колыхаясь и сверкая,
Движутся полки;
Веют белые султаны,
Как степной ковыль;
Мчатся пестрые уланы,
Подымая пыль;
Боевые батальоны
Тесно в ряд идут,
Впереди несут знамены,
В барабаны бьют;
Батареи медным строем
Скачут и гремят,
И дымясь, как перед боем,
Фитили горят.
И испытанный трудами
Бури боевой,
Их ведет, грозя очами,
Генерал седой.[2]
Идут все полки могучи,
Шумны, как поток,
Страшно-медленны, как тучи,
Прямо на восток.
И томим зловещей думой,
Полный черных снов,
Стал считать Казбек угрюмый
И не счел врагов.
Грустным взором он окинул
Племя гор своих,
Шапку[3] на́ брови надвинул –
И навек затих.
[1] Шат – Елбрус. (Примечание Лермонтова).
[2]«Генерал седой» – Алексей Петрович Ермолов (1777–1861), командовавший войсками кавказского корпуса с 1816 по 1827 г.
[3] Горцы называют шапкою облака, постоянно лежащие на вершине Казбека. (Примечание Лермонтова).
ДВА ВЕЛИКАНА
В шапке золота литого
Старый русский великан
Поджидал к себе другого
Из далеких чуждых стран.
За горами, за долами
Уж гремел об нем рассказ,
И померяться главами
Захотелось им хоть раз.
И пришел с грозой военной
Трехнедельный удалец,
И рукою дерзновенной
Хвать за вражеский венец.
Но улыбкой роковою
Русский витязь отвечал:
Посмотрел – тряхнул главою…
Ахнул дерзкий – и упал!
Но упал он в дальнем море
На неведомый гранит,
Там, где буря на просторе
Над пучиною шумит.
