К 210-й годовщине Отечественной войны 1812 года
По призыву Латвийского отделения ПАНИ представители русской общественности собрались у памятника полководцу Михаилу Богдановичу Барклаю-де-Толли отметить 210-ю годовщину Бородинского сражения (26 авг./7 сент.). Три представительницы Посольства РФ в Латвии, в т.ч. атташе по культуре Е.А. Чивелёва, смело пронеся через Ригу два пышных букета красных роз с российскими ленточками, возложили их на гранитный постамент памятника фельдмаршалу, победителю Наполеона, уроженцу Лифляндии, Риги. Известный общественный деятель, историк-краевед, член-корреспондент ПАНИ Станислав Разумовский бережно выложил ступенью ниже красивое цветочное панно – российский триколор (позднее вручил участникам Часа памяти и подготовленные им красочные тематические буклеты).
Академик, поэт Сергей Журавлёв во вступительном слове вкратце поведал о стычках казаков и пехотинцев с французскими войсками, когда в июле 1812 г. в Курляндию вошёл корпус чёрных прусских гусар маршала Макдональда. Под Митавой (Елгавой) произошло досадное недоразумение: в сторону города в облаке пыли гнали большое стадо скота; в Ригу же был послан курьер с донесением о приближении кавалерии противника. Военный генерал-губернатор Риги и Лифляндии, генерал-лейтенант И.Н.Эссен отдал приказ поджечь рижские предместья. В отличие от Задвинья и Петербургского, гораздо больше пострадал Московский форштадт, где сгорела значительная часть деревянной застройки, в т.ч. церковь св. Николая, купеческие склады с товарами, жилые дома и пристройки.
Южнее Риги, при Гросс-Экау (ныне г.Иецава) состоялось самое большое сражение в Прибалтике. Русские солдаты, заняв позицию вдоль каменной кладбищенской ограды близь лютеранской кирхи на северном берегу речки Иецавиня (прикрываясь невысокой кладкой) и стоя у окон во дворце графа П.А.Палена, первого губернатора Курляндии (после 1795 г.), вели обстрел противника. В районе кирхи, возле старых дубов до сих пор видны бугры – братское захоронение русских солдат. Юго-восточнее входа в кирху чёрные гранитные плиты – фамильное захоронение известного в Прибалтике рода Паленов; но склеп с останками П.А.Палена, вице-канцлера Мальтийского ордена, участника заговора против Павла I, давно исчез. Не пощадило время и могилу одного из сыновей Палена, участника сражений 1812 г., однако портреты обоих сыновей имеются в Военной галерее Зимнего дворца в числе 332 портретов других русских генералов.
С.Журавлёв прочёл также ряд стихотворений из сборника стихов и очерков «Пантеон незабвенный. Отечественная война 1812 года и её герои в русской поэзии Латвии», сюда же включены очерки составителя-соавтора «Образ фельдмаршала М.Б.Барклая-де-Толли в романах Ю.Н.Тынянова «Кюхля» и «Пушкин» и «Реабилитация генерал-губернатора, «поджигателя» Риги (И.Н. фон Эссен, 1758 – 1813)». Издание Латвийского отделения им. В.С.Пикуля (Р., 2012) иллюстрировано уникальными материалами, репродукциями картин, портретов упоминаемых русских генералов, памятников, в т.ч. в усыпальнице Барклая-де-Толли в Йыгевисте (прежде имение его жены Бекгоф в Эстонии; отпевали останки полководца в августе 1818 г. в Петропавловской церкви в Риге).
В июле соавтор книги, академик ПАНИ участвовал в открытии памятника герою войны 1812 г., генерал-майору Я.П.Кульневу в Лудзе (быв. г.Люцине), у входа в бывшее имение Кульневых, где теперь городской музей (рядом, на крутом городище, высятся каменные руины ливонского замка); в августе того же юбилейного года, к 200-летию событий, был открыт и памятник писателю Ю.Н.Тынянову в Резекне, возле дома его родителей в центре города, также близь древнего режицкого городища с каменными стенами орденского замка.
Летом 1812 г. французские войска дошли до местечка Кеккау (ныне Кекава) под Ригой, по обеим сторонам магистрали Via Baltica. В стене лютеранской кирхи со стороны Западной Двины частично видно старинное ядро, якобы выпущенное русскими артиллеристами с острова Долен (Доле), что за протокой реки. Русские офицеры, владевшие немецким языком, сделали ночную вылазку на занятую пруссаками высотку Оду калнс (Комариная гора), подслушав пароль, двинулись вперёд, откликнулись и тотчас разоружили часовых.
Краеведы и коллекционеры Латвии, располагая богатейшими материалами, могли бы организовать обширную выставку к 210-летию войны 1812 г., начиная с оружия, наград, монет, в т.ч. российских юбилейных рублей и медалей, картин, гравюр, открыток, портретов участников сражений (Ф.Талберг ранее экспонировал в рижском Доме Москвы и Петропавловской церкви выставку, посвящённую М.Б.Барклаю-де-Толли), довоенной периодики и т.д. В Иецаве проходила и военно-исторические реконструкция сражения 1812 г., что также получило освещение в прессе. В Риге не один год были клубы, «отряды» русских и французских реконструкторов в униформе той эпохи, с умело воссозданным огнестрельным и холодным оружием, сумками, головными уборами и т.п. Несколько реконструкторов участвовало и в открытии памятника генерал-майору Я.П.Кульневу в Лудзе; посетили мы и место вечного упокоения героя в православной церкви-часовне в Ильзенберге (ныне Илзескалнс, где покоятся также брат героя и его жена, урожд. баронесса Розеншильд-Паулин; родственники героя 1812 г. до сих пор живут в Риге и Лондоне).
Материалы о 210-й годовщине Бородинской битвы войдут также в новый номер газеты «Вестник Пикулианы» (изд. Латв. отд. ПАНИ и РКЦ). В.С.Пикуль, как и покоящиеся в Риге писатели С.Р.Минцлов и автор 13 книг, генерал-майор Ю.И.Гончаренко-Галич, а также Ю.Н.Тынянов (автор рассказа «Красная шапка», 1943 г.), посвятил историческую миниатюру привлекшему его внимание соотечественнику Я.П.Кульневу (средства же на возведение усыпальницы генерала-героя в Ильзенберге пожертвовал государь Николай I). К 2012 году церковь была красиво отреставрирована, её посетил и митрополит, владыка ЛПЦ Александр, отслуживший панихиду.
Далее в кратком рассказе о Бородинском сражении прозвучали прославленные имена генералов Багратиона, Раевского, Барклая-де-Толли, командующих русскими войсками на флангах и в центре русской армии. Историки насчитывают от 4 до 8 мощных атак французских войск на флеши Багратиона (укрепления, вытянутые вперёд острым углом, с промежутками в 6-10 шагов между флешами), редуты с батареей ген. Раевского, где не раз вспыхивала ожесточённая рукопашная схватка с отходом атакующих. Потери с обеих сторон были немыслимыми, упорство и героизм неописуемы.
В итоге кровопролитной битвы главком М.И.Кутузов приказал отходить к Можайску, затем на военном совете в Филях, когда мнения о новом генеральном сражении под Москвой разделились, прервал совет и вновь отдал приказ к отходу. Потеряв Москву, русское командование сохранило армию (погибло всего трое русских генералов). Наполеон, не дождавшись на Поклонной горе ключей от города, верхом направился в Кремль, а вскоре кругом запылали пожары, вместе с тем упала дисциплина, началось неслыханное поругание и разграбление храмов, несметные случаи мародёрства, убийства жителей, расстрел военнопленных. Разложившееся воинство Наполеона той же зимой покатилось обратно к западной границе России, по старой Смоленской дороге, на каждом километре пути теряя силы и жизни раненых, обмороженных, голодных и больных солдат… Уходя из Москвы, Наполеон имел ещё 120000 воинов, к Неману же подошло всего лишь 20000 (в Россию вторглась полумиллионная армия). Из 12 человек только двое вернулись во Францию. Отступающих французов сопровождала не только «дубина народной войны», по образному выражению Л.Н.Толстого, атаки партизанских отрядов, но и «генерал мороз» (до 30 – 37 градусов ниже нуля). От 2-го и 3-го корпусов осталось лишь 60 человек.
В наше время о подвиге героев 1812 года яркое представление дают Военная галерея в Зимнем дворце, Александрийская колонна (1820 г.), Триумфальная арка, памятник М.И.Кутузову и Бородинская панорама, имеющая около 38 тысяч единиц хранения, в т.ч. более 9,5 тысяч в Фонде редкой книги по военной истории России и Франции; в Фонде графики более 14000 произведений, посвящённых войне 1812 г. и зарубежным походам русской армии; интересна и коллекция нумизматики и фалеристики – монет, орденов, знаков, наград, памятных юбилейных медалей, орденских лент, печатей; в коллекция живописи замечательны портреты участников войны, батальные полотна; незабываема коллекция оружия XVIII – нач. XIX века.
В храме Христа Спасителя в Москве, являющемся патриаршим подворьем и кенотафом – коллективным символическим надгробным памятником без тел убиенных, на стенах увековечены имена офицеров, павших в 1812 г. и заграничных походах 1797 – 1807 и 1813 – 1814 гг.
…В книгах о русско-немецкой киноактрисе О.К.Чеховой приводится характерный эпизод. Геббельс, глава «министерства лжи», не доверявший «любимой актрисе рейхсфюрера», однажды не без подвоха спросил её, состоится ли в срок парад вермахта в Москве. Ольга Константиновна довольно дерзко ответила, что следует не забывать о Бородино и судьбе Наполеона (как в воду смотрела!). Наутро в её дом вошли вооружённые солдаты-эсэсовцы, но… увидев у стола за чашкой чая самого рейхсфюрера, остолбенели. Гитлер дал им знак ретироваться. Артистку больше не беспокоили.
А в Риге о славном годе, который минул, но не забываются содеянные в нём подвиги, напоминает Триумфальная арка, некогда высившаяся на Александровской улице (ныне ул.Бривибас, т.е. Свободы), перенесённая в бывший Петровский парк, разбитый самим императором-мореходом, и гранитная колонна, установленная на Замковой площади 15 сентября 1817 года – 205 лет тому назад. Однако бронзовая крылатая статуя Виктории и бронзовые детали (орлы, надписи) пропали при эвакуации Риги летом 1915 года. В 2009 г. в Совете по памятникам Рижской думы (по моему депутатскому запросу) было принято решение о восстановлении монумента, однако пока что в Риге в отношении памятников сложилась самая неблагоприятная ситуация…
При более цивилизованном отношении властей к наследию ЮНЕСКО на месте памятника Победы в Отечественной войне 1812 г. можно было бы установить кенотаф (символический памятник с именами героев войны 1812 – 1814 гг., уроженцев Латвии; оригинальная колонна до сих пор лежит на земле близь Братского кладбища).
Кенотафы в Риге следовало бы установить также у входа на Покровское и Ивановское кладбища, где покоятся многие видные деятели русской культуры, исторические лица XIX – 1-й пол. XX вв. У Латвийского отделения В.С.Пикуля имеются планы установить также мемориальные доски Ф.И.Шаляпину (имеется и разрешение Совета по памятникам) и члену Союза композиторов Латвии и России, академику ПАНИ, лауреату премии им. Г.Свиридова, основателю хора «Перезвоны» (1988 г.) Ю.В.Глаголеву (1926 – 2013).
Кстати, два часа наше собрание охраняли стражи порядка – патруль муниципальной полиции.
Сергей Журавлёв,
руководитель Латвийского отделения им. В.С.Пикуля,
профессор, академик, член Союза писателей Латвии
ИЗ ПОЭТИЧЕСКОГО АЛЬБОМА
Бронзовый генерал в Лудзе
Вернулся Кульнев в отчий дом, вернулся в сад родной.
…Сражённый вражеским огнём, почил навек герой…
Летел навстречу он ветрам, храбрец в пылу атак.
И вечен в Илзескалне храм. И вечен саркофаг.
Мы побывали в храме том, где спит он вечным сном,
сражённый вражеским ядром, задумались о нём.
Он на смерть встал за отчий край, за край, где был рождён.
И, сколько книги ни листай, как лев изображён…
В бою был страшен генерал с огромным палашом.
Его Денис Давыдов знал, сложил стихи о нём.
Жуковский Кульнева воспел в годину ратных дел:
он благороден был и смел, жизнь Рыцаря – удел.
Тынянов, Пикуль тоже с ним путём геройским шли.
Был генерал неустрашим как сын родной земли.
Учил за Родину стоять – за луг, реки изгиб.
Там, где его родила мать, в сраженье он погиб.
И вот теперь он в бронзе встал у дома, во дворе,
где тёмный пруд в саду мерцал; звал замок на горе…
Его, как встарь, мы будем чтить – героя-земляка.
И верю – не прервётся нить, как будет течь река…
И в Лудзе, старом городке, два озера блистать.
И на озёрном ветерке – в бессмертье – бюст стоять!..
(В книге С.Ж. «Два памятника в Латгалии. Август 2012». Рига, 2012)
Чёрные гусары в Бауске
В Тильзите встреча на плоту была совсем ещё недавно*.
…В домах ещё закрыты ставни. Но город видно за версту.
Разведка – чёрные гусары – разъезд бесстрашных пруссаков –
скакал полями и лесами, высматривая казаков.
И вдруг гремит «Ура!» – атака. И выстрел грянул невпопад.
И сабли, пики в бой летят как по невидимому знаку.
Вдруг падает с коня гусар, навылет пикою пронзённый,
с блестящей саблей, занесённой, чтоб грозный нанести удар…
Не встреча дружеская – сеча – кровавой драмой на лугу.
Казаки бьют – крушат, калечат. Враги, однако, не бегут.
Уже подходит подкрепленье. Что может сотня казаков
против бригады пруссаков?.. Спасенье – в быстром отступленье.
Не о победе им мечтать – уйти бы от лихой погони –
и через Бауск проскакать до Цоде… Вынесли бы кони!
Оставлен город пруссакам. И маршал Макдональд, и Граверт**
теперь распоряжаться вправе, налоги диктовать дворам…
И вот обложен каждый двор врагами непосильной данью,
поистине – не по преданью – нёс ограбленье приговор.
Варить обед кавалеристам, кормить аж 30 пруссаков.
И фуражом отменным, чистым снабжать их рослых скакунов.
***
Ну, а предания вещают о тех годах, о той войне,
что пруссаки покой вкушают у речки в мире, в тишине…***
Останки под прибрежным склоном не потревожил и вандал.
Но о событьях отдалённых подросток баускский узнал…
Один историком с лопатой явился ордена искать.
Без страха и без точной даты сумел могилу раскопать.
На ленточках полуистлевших на грудь медали нацепив,
побрёл по улице, милейший. Но пресекли его порыв…
Без драки, без особой брани, отвесив пару тумаков,
мальчишки мигом отобрали награды пришлых пруссаков.
…Но вспоминал он: на наградах был Бонапарт. И видел он
латынью надпись как отраду французов всех: Napoleon.
А в Риге – старой, антикварной – бессмертен, жив тот славный год.
В коллекциях, подчас товаром, ВЕК РУССКОЙ СЛАВЫ не умрёт.
* Переговоры Наполеона и Александра I в Тильзите, на плоту
посреди реки Неман 7 июля 1807 года.
** Генерал Ю.А.Р. фон Граверт, командир сводной 27-й дивизии,
которой предстояло наступать на Ригу. Маршал Макдональд
с дивизией Гранжана направился на Фридрихштадт и Динабург
(ныне Яунелгава и Даугавпилс).
*** У реки Мемеле, близ старого Немецкого кладбища в Бауске.
Митава в 1812 году
Митава взята и разграблена, и бюргер сетует в сердцах
на положение бесправное. Стоит француз во всех домах…
Но почему-то по-немецки, как и курляндец, говорит
и, как хозяин, по-простецки, берёт всё, что кругом лежит…
Пруссак берёт овёс и сено, не брезгует и серебром,
в сарайчике берёт полено, как тать, обходит каждый дом…
И бюргеру стерпеть непросто, когда в дом входит мародёр
и слушают вояки поступь и погреб, и широкий двор…
Нет, не родная речь звучала в Митаве бюргерам на страх.
Война прибытье означала врага – и голод, мор, и крах…
И от француза в Ригу Сиверс поспешно отбыл летним днём.
Наполеон идёт в Россию, и грохот выстрелов – как гром!
И пал Смоленск! И сколь имений разграблено и сожжено…
Наполеон в Европе – гений. И взять Москву ему дано.
И худших ждут вестей в столице. Москве паденье суждено…
Москва Наполеону снится. Но – грянуло Бородино!
И будто на хвосте синица ту весть в Митаву принесла.
Француз в Кремле…
Но стужа злится. Москва француза не спасла.
И вот дорогою смоленской обратно тащится обоз.
Слышна и ругань по-немецки, и стоны… Голод и мороз!
И вот уж бюргеры Митавы встречают храбрых казаков,
познавших бремя ратной славы.
Как гром победы – звон подков!
Страшны, усаты, бородаты, бесстрашны и лихи, как бес.
Глаза дремучи, диковаты, чуть что – лес пик наперевес!..
Митаву мигом проскакали, как вихрь, - и не глотнув вина.
И даже щей не похлебали. Мол, долг зовёт. Идёт война!
Свободу принесли в Митаву, как знамя, русские полки.
И в храмах божиих по праву зажглись лампадок огоньки…
И панихиду отслужили по убиенным на войне…
А русские полки уж были за Неманом – в той стороне…
(Из книги «Пантеон незабвенный. Рига, 2012)
Старые пушки
Немало орудий осталось, вписалось в эпохи фасад.
Чьи руки их меди касались – петровских ли, шведских солдат?
В недавних раскопках отрыли две дюжины старых стволов,
что в Бауском замке застыли под толщей камней и веков…
У многих отрублены «уши» – непросто их перемещать.
Лежать на траве им и слушать свист ветра, вой бури опять…
Но грозную мощь представляю сих пушек старинных в бою:
вновь ядра к реке улетают, и горны о штурме поют…
А в Иецаве, бывшем Гросс-Экау, у автовокзала лежат
две пушки – как отзвук, как эхо, и будто свой век сторожат…
Не помню, когда водрузили на камень их – на пьедестал.
Но пушки когда-то купили, граф Пален ласкал их металл –
ладонью любовно касался орудий – легенды живой.
В коллекцию графа вживался орудий, им собранных, строй.
Возможно, и в битве под Экау разили они пруссаков,
устроив у речки им пекло, огнём устрашая врагов.
Как памятник – эти орудия. Французы и русские здесь
когда-то в сражении сгрудились. И захоронений не счесть.
…Жил Пётр Алексеевич Пален в Гросс-Экау в именье своём,
по сути в царёвой опале… Портреты ж вещают о том,
что дети его – генералы, герои минувшей войны.*
Цари их не раз награждали – Отечеству были верны.
И в Зимнем дворце в галерее на лики их можно взглянуть.
На кладбище в Экау, в аллее, земной их окончился путь.
Граф Пален живал и в Митаве.** А кости в Гросс-Экау лежат.
Об этом и пушки – о славе, о бренности жизни – гласят…
* Отечественная война 1812 года.
** П.А. (Петер Людвиг) Пален, будучи вторым лицом Мальтийского ордена
после Великого магистра, императора российского Павла I, участвовал в заговоре
против государя. Как опытный, могущественный интриган-царедворец был выслан
в своё имение на правом берегу речушки Иецавиня в Гросс-Экау (ныне город Иецава),
полученное за содействие в присоединении Курляндии к российской короне в 1795 году.
В 1812 г. здесь имело место крупнейшее в Лифляндии (Латвии) сражение русских войск
с французами, корпусом прусских чёрных гусар маршала Макдональда. Видимо, не все
сыновья старого графа упокоились на родовом кладбище близ лютеранской кирхи.
Утрачено и место упокоения их влиятельного отца. Пушки из собрания П.А.Палена, по
некоторым данным, отчасти попали в Артиллерийский музей в Петербурге, некоторые
в Старую Ригу, где закопаны в землю вниз стволом у Шведских ворот и т.д., в Бауский
замок и Рундальский дворец. Лишь два старых ствола остались в бывшем Гросс-Экау.
Сергей Журавлёв,
лауреат Некрасовской премии ПАНИ
и Международного конкурса,
посвящённого В.С.Пикулю
Вы можете авторизоваться с помощью социальных сетей: