Русский след в Латвии, русском зарубежье
Фото братьев Парикас: Ф. Шаляпин 1913-1921 гг.
Фото: Музей фотографии, TLM (взято с blogi.linnamuuseum.ee)
Однажды в Москве мне подарили сборничек стихов, посвящённых Шаляпину. С удивлением обнаружил в нём и своё стихотворение 1987 года. Ещё более удивился, читая, что его автор – старый рижанин видел и слышал Шаляпина в довоенной Риге. Пришлось разочаровать мецената-издателя, заметив, что Фёдора Ивановича доводилось слушать многим старожилам Риги и старым русским эмигрантам. Впервые пел он в Риге 1 сентября 1910 года в зале Малой Гильдии в Старой Риге. А на Рижском взморье бывал ещё в конце 19-го века, в 1898 году, о чем умалчивает «Летопись жизни и творчества Ф.И.Шаляпина» и другие источники. Тем летом 25-летний певец венчался в селе Гагино с итальянской балериной Иолой Торнаги, а медовый месяц (август) молодые, очевидно, провели на даче в Эдинбурге или Майоренгофе (ныне Дзинтари, Майори). Тогда же в одном из фотосалонов артист сделал художественную фотографию, о чём надпись гласит: «Рига, 1898 г.». Всю жизнь Фёдор Иванович вёл переписку со своими родными, друзьями, знакомыми, однако писем, открыток его, посланных тогда со взморья, до сих пор обнаружить не удалось. Неизвестны также адрес и длительность проживания.
5 июня 1902 года газета «Рижский вестник» сообщала: «Известный артист императорских театров Ф.И.Шаляпин прибыл на днях на жительство в Майоренгоф, где уже с конца мая живёт его семья». И этот летний сезон на полюбившемся прибалтийском курорте в биографии артиста полон догадок и вопросов. Около 16 июня А.М.Горький в письме просил друга уточнить, будет ли он петь на ярмарке в Нижнем Новгороде: приехал бы «послушать тебя, Соловей Будимирович». 18 июня известный музыкальный деятель А.И.Зилоти телеграфировал «милому Феде», что договорился с директором императорских театров В.Теляковским, Шаляпину дозволено декламировать поэму Байрона «Манфред» на концерте в Москве. 29 июня, судя по помете в дневнике директора, в субботу 29 июня артист должен был прибыть в Петербург для заключения контракта (23 июня он «выехать не успел»). Не исключено, что в те дни Шаляпин напел несколько пластинок для фирмы «Граммофон», так как в 1902 году в Риге, в Задвинье начала действовать единственная в те дни в России фабрика грампластинок. Чтобы попасть в студию грамзаписи, певцу пришлось бы сойти с поезда на станции Зассенгоф (ныне Засулаукс) и пройти пешком около полукилометра (на ул. Калнциема и после войны фирма «Мелодия» выпускала пользовавшиеся большим спросом грампластинки, лет 10 – 15 тому назад её корпуса снесены). В моём собрании имеется несколько ныне очень редких дореволюционных граммофонных пластинок в зеленых конвертах с записями Шаляпина и наклейкой с предупреждением о соблюдении авторских прав артиста. Мой знакомый, доктор философии, нашёл их много лет тому назад возле старой юрмальской дачи, близ контейнера с хламом, на земле лежали и другие пластинки разных лет выпуска… Но, спеша на заседание в Академии наук Латвии и на электричку, больше ничего взять с собой он не успел.
2 августа Шаляпин, получив записку от В.А.Сафонова об участии в аналогичном концерте «в пользу фонда», ответил согласием (писал он из Эдинбурга – Дзинтари) и 9 августа прибывает в Москву. О выступлении певца на Рижском взморье сведений не имеется, хотя в «Хронографе» (в кн. Фёдор Иванович Шаляпин, т.3, М., 1979) содержится «загадочное» свидетельство за 1902 год: «Июль. Гастролирует в Риге». Как говорится, ни афиш, ни прессы, ни откликов современников… Или, возможно, уговорили пару раз спеть в саду Горна на взморье… А вот место проживания Шаляпина совсем недавно стало известно: в том же здании после войны находился Дзинтарский роддом, где имел честь родиться не кто иной, как популярный писатель-сатирик Михаил Николаевич Задорнов, что мне подтвердила и его старшая сестра, не раз посещавшая сию виллу (ныне частная собственность; до войны её владелицей была некая балерина). Дошёл до наших дней и связанный с Юрмалой анекдот:
«Лето 1902 года. Владелица одной из дач на Рижском взморье обращается к соседу:
– Уймите, пожалуйста, свою собаку! Вчера она так выла, что моему жильцу Шаляпину при-шлось прервать репетицию.
– Простите, но ваш Шаляпин начал первым!..»
Спустя восемь лет состоялась трагикомическая премьера «шаляпинской очереди».
Когда в августе 1910 года в Риге была объявлена продажа билетов “на Шаляпина”, разразился невиданный, граничащий со скандалом, ажиотаж. Газеты писали о том, что имели место комические сцены. Продажа билетов начиналась в 10 часов утра, однако возле Немецкого ремесленного общества уже около полуночи собралось человек двести. К 8 утра улица была запружена народом. Развернулась торговля местами: за место в очереди требовали 3 – 5 рублей – деньги немалые.
Около 10 часов утра произошло нечто невиданное в Риге. Когда открыли двери, публику как бы охватила паника. Все, будто при пожаре, ринулись ко входу. Возобладала физическая сила. В толкучке со многих дам сорвали шляпы, поломали корсеты. Господа вовсю размахивали тростями и кулаками. Но хуже всего было то, что билеты… были раскуплены перекупщиками. Дешевые билеты (до трех рублей) выкупили 2-3 сомнительные личности. Публика требовала занести это в протокол, благо полиции вокруг хватало. Воздух сотрясали вздохи и проклятия. У входа было собрано 150 подписей в знак протеста против действий спекулянтов. «Что-то будет, когда «сам» приедет», – многозначительно заключала газета. Настроение обманутой публики было весьма раздраженное, гневное и боевое…
На своём первом концерте в Риге Шаляпин исполнил сверх программы – на “бис” – еще 10 – 12 номеров. Однако разгоряченная его искусством рижская публика не желала угомонится, хотя бы уже около полуночи.
– Господа, – умолял артист, – поверьте, я больше не в состоянии петь, если бы имел даже сорок лошадиных сил…
Но публика не расходилась, пока лампы, понемногу угасая, не погрузили зал в темноту.
Так в Риге не вызывали ещё никого. Публика словно желала с лихвой окупить свои расходы за счет бесконечных вызовов знаменитого артиста.
Шаляпину пришлось дать обещание, что весной 1911 года он будет петь в Риге. Выходивший вместе с «Королём певцов» на оперную сцену в Риге и Барселоне в 30-е годы солист Национальной оперы Латвии Николай Васильев вспоминал, что слышал Шаляпина в роли Мефистофеля, однако умолчал место и время действия; известно, что последний в 1910 г. отправился пробовать акустику зала во временном Интерим-театре, деревянное здание которого находилось рядом со II городским (русским) театром на берегу канала; пробой Фёдор Иванович остался доволен. Но в 1911 году в Риге, очевидно, не появился.
Когда Ф.И.Шаляпин в августе 1921 года впервые после мировой войны прибыл в Ригу, на платформе его встречали фотографы, кинооператоры, репортёры.
– Улыбайтесь! Мерси…
А затем маленький номер дешёвой гостиницы: денег не было.
Певца постигло финансовое фиаско: латвийский чиновник вежливо улыбнулся: советских рублей не меняем. И вдруг на улице расстроенного, приунывшего Шаляпина окликает его приятель, коллега по Мариинскому театру, перебравшийся после революции в Ригу тенор Евгений Виттинг.
– Концерт! – воскликнул приятель Федора Ивановича, услышав, что ему нечем даже расплатиться за «номерочек» в гостинице. – Немедленно!
Финансовый успех концерта превзошел все их ожидания… Был заказан весь верхний зал ресторана «Отто Шварц» – и на весь вечер закрыт для прочей публики.
«Предоставляю читателям самим вообразить, – вспоминал Шаляпин в книге «Маска и душа», – какой я закатил ужин моим рижским друзьям и приятелям… Мы усердно поработали. Надо же было истратить четверть баснословной суммы, как с неба ко мне упавшей…»
К сожалению, даже дотошным старым рижанам не известно, что входило в меню первого шаляпинского ужина в Риге, а также список его участников. История Риги эти факты несправедливо умалчивает.
В 1921 году и в начале 30-х Шаляпин не раз скрывался от нашествия гостей в квартире своего приятеля, певца-тенора, бывшего солиста Мариинки Евгения Виттинга. Однажды он встал в шесть часов утра.
– Куда ты так рано? – спросил хозяин.
– Посмотрю, как покупают билеты на Шаляпина.
Вернулся он довольный. У театра стояла длинная очередь.
…Никого в Риге так не встречали и не провожали, как Ф.И.Шаляпина.
Говорят, машину с артистом от вокзала на руках несли до гостиницы “Метрополь”. Шаляпин в машине утопал в цветах. Когда же на пристани его провожали в Стокгольм, артист с парохода «Один» бросил в толпу свой талисман – фарфорового слоника, его поймал молодой человек и сразу скрылся в толпе провожающих…
Во время гастролей Шаляпина в Риге перед Национальной оперой собралась огромная толпа. Едва двери открылись, толпа ринулась в театр, кто – с билетами, кто – без них, смяв все контроли. Галёрка была набита битком, зрители стояли в проходах, где только возможно.
Но Шаляпин – Годунов – выйдя на сцену и подав голос, мгновенно заставил публику забыть о житейских неудобствах. Вместе с его чарующим голосом слушатели перенеслись во времена царя Бориса… Спектакль прерывали только бурные аплодисменты, овации после каждого акта.
Бывая в Риге, Шаляпин наведывался в трактир “Волга” отведать селянку у Тарасова. Радовался ржаному подовому хлебу, солёным огурчикам, едал поросёнка под хреном.
Искренно сокрушался: – Этакие прелести! Там-то, в Париже, нет. Договорюсь в Риге с одним пекарем, пусть хоть раз в две недели присылают мне хлеб в Париж…
И добавлял: – Да, есть еще в Риге русский дух. Любят здесь русскую песню. Рига – это близко от России.
Рижские исторические анекдоты в полной мере воскрешают атмосферу довоенной русской Риги, её Московского форштадта, где обитали староверы, мастеровые, извозчики, рабочие.
Шаляпин снова в Риге, обедает с П.И.Мельниковым в трактире «Волга».
– Вот, Пётр Иванович, – обращается певец к старому знакомому, бывшему режиссёру Мариинки, с 1919 г. ставящему оперные спектакли в ЛНО. – Сколько в Париже живу, по заграницам разъезжаю, а всё чего-то не хватает…
– Знаю, Фёдорываныч, чего вам не хватает. Для полной иллюзии – тарелочки селянки, поросёночка под хреном да водочки в запотевшем графинчике, да огурчиков солёненьких с тёплым рижским хлебушком… И никаких Америк вам не надо.
– Вы, Пётр Иванович, хорошо моё сердце знаете… Ещё с Частной оперы с вами знакомы.
– И сердце, и желудок, – довольно усмехается известный гурман и тамада в весёлых застольях Мельников. – А для сердца вам, Фёдорываныч, песню надо. Вот покушаете, водочки выпьете – и наверняка «Дубинушку» запоёте. Знаю я Шляпушу, давно знаю… Вон сколько народу на улице собралось, все песню ждут.
– Ну уж это дудки! – насупился Шаляпин. – Не те мои годы, чтобы в трактире песни распевать…
– Да вы не спорьте, Фёдорываныч, – примиряющим тоном уговаривает Мельников. – Лучше разговеться да разогреться… Ну, давайте по первой, для аппетита…
Обед в разгаре.
А через полчаса и «партер» в «Волге», и «галёрка» за окном на улице в полном восторге – не напрасно ждали! – из открытых дверей русского трактира широко льётся прекрасный бас. Шаляпин поёт «Дубинушку»…
Опытный режиссёр П.И.Мельников и на сей раз не оплошал, всё устроил для благодарных слушателей Московского форштадта – Москачки.
На улице он даёт ценный совет дорогому «Шляпуше»:
– А рижский хлеб, Фёдорываныч, в Париж авиопосылками отправлять можно. Вы только Михаилу Дмитриевичу (Тарасову, хозяину трактира – С.Ж.) денежку оставьте, он всё наладит. Вот только с селянкой неувязка – пока до Парижа доберётся, вкус не тот будет. Лучше уж сами к нам в Ригу чаще наезжайте. Угостим на славу! Иллюзия России будет полная!
Селянку – рыбный суп из разных сортов красной и речной рыбы – у Тарасова надо было заказывать заранее, по записи. Шаляпин иногда просил сварить ему селянку по его собственному рецепту.
О «романе с Ригой» в 1920-е годы следует добавить, что Шаляпин дал концерт в Эдинбурге (Дзинтари), о чём молва и пресса запустили «утку», что артист на баснословную выручку купил виллу на взморье (якобы за 100 с лишним тысяч латвийских рублей). Думается, что в те дни Шаляпин просто мог прогуляться по городу у Рижского залива и взглянуть на дачу, где когда-то жил с семьёй…
Удалось выяснить и найти мемуары старых артистов, заметки в газете «Либавское Русское Слово» также о несколько концертах Шаляпина в Либаве, что побудило тамошнюю латышскую общественность в начале 20-х создать либавский оперный театр, в 30-х годах его режиссёром стал бывший петербуржец П.И.Мельников, отец которого был знаменитым солистом Мариинки, предтечей Шаляпина во многих ролях, басовых партиях. Под его руководством шаляпинские партии в Лиепае исполнял молодой оперный солист Александр Вилюман, мать которого также была певицей, уроженкой Петербурга, княжной Потёмкиной, а в Риге работала учительницей музыки в русских основных школах.
В 1922 году, после гастролей в Лондоне (также ранее неизвестный факт в биографии Царь-баса), Шаляпин сошел с парохода в Либаве. Как полагают некоторые елгавские краеведы, великий артист однажды посетил Митаву, бывшую столицу Курляндского герцогства, украшенную до войны многими дворцами, побывал в местном кинотеатре. Не исключено, что Фёдор Иванович мог сойти с поезда «Либава – Рига» и задержаться для ознакомления с Митавой. Но и друзья, тот же Е.Э.Виттинг могли свозить его на экскурсию и летом 1921 года – путь недолгий.
А весной 1928 года Шаляпин вместе с солистами и хором ЛНО участвовал в «русском сезоне» в Германии. Многие хористы-латыши потом многие годы бережно хранили фотопортреты своего кумира с его дарственной надписью. Рижская печать широко освещала это событие театрально-музыкальной жизни Европы. Собкор газеты «Сегодня» в Берлине подчёркивал важность вклада рижского ансамбля:
«Приезд латвийских артистов и хора явился серьёзной конкуренцией долголетней работе дипломатов (..) то, что сделал этот визит (..) для пропаганды Латвии и имени этого молодого государства, бесценно. О Риге и Латвии сразу заговорили в германской столице. Есть нити, которые устанавливают связь между народами гораздо теснее и интимнее, чем самая искусная работа дипломатов…»
В Прибалтике Ф.И.Шаляпин, как никто другой, являлся замечательным проводником культурных связей между Русским миром, сокровищницей русского искусства и бесчисленными деятелями других национальных культур, начиная с Латвии, Литвы, где у него было так много друзей и знакомых (см. мою кн. «Шаляпинская энциклопедия Латвии»), Польши, Чехословакии, Болгарии, Италии, Германии, Англии, стран Скандинавии, США, Латинской Америки, Японии и Китая…
В дни спектаклей Кабинет министров и Сейм Латвии на час-другой раньше заканчивали свою работу, дабы министры и депутаты не опоздали «на Шаляпина». Ажиотаж вокруг театра был огромен, как и в 1910 году, от его касс тянулся огромный «хвост».
Весной 1930 и 1931 гг. на сцене ЛНО с успехом прошли спектакли «Борис Годунов», «Севильский цирюльник» и «Русалка». «Явление Шаляпина народу» в Риге снова стало феноменальным событием общественно-культурной жизни. В театре Шаляпин лично руководил репетициями, давал советы молодым коллегам, учил «жить на сцене», вживаться в образ, о чём позднее вспоминали те, кому посчастливилось так близко быть с непревзойдённым творцом образов царя Бориса, лицемерного монаха дона Базилио, Мельника. В театре и в отеле «Метрополь» близ него, где гастролёр привычно занимал № 46 на первом этаже, с Шаляпиным не раз общались Е.Э.Виттинг, жившие в Риге академики живописи Н.П.Богданов-Бельский, С.А.Виноградов, П.И.Мельников, знакомый ещё по Петербургу писатель и критик, завотделом культуры «Сегодня» П.М.Пильский, артист М.А.Чехов, бывшая балерина Мариинки, «бабушка латвийского балета» Ал. Фёдорова, её коллега Ел. Тангиева-Бирзниек, бывшая примадонна Мариинской оперы М.Б.Черкасская, певица Е.В.Незванова и многие другие, ранее восхищавшиеся искусством Шаляпина в столицах России, в том числе его коллеги, латышские певцы и музыканты, с начала 20-х гг. также оказавшиеся в Риге. В книге латышской певицы А.Гревини о Шаляпине помещён ряд фотоснимков, на которых гость дружески общается с латышскими вокалистами в 1921 году (почти все они ранее работали в разных театрах Москвы, Петербурга, Тбилиси, преподавали, как профессор Латвийской консерватории Я.Я.Карклинь, более 40 раз певший в спектаклях с Шаляпиным в Частной опере).
Десятки публикаций посвятила выдающемуся успеху долгожданного гостя латышская театрально-музыкальная критика: будущий Народный поэт Латвии Я.Судрабкалн, композитор Я.Залитис и др. Все их отклики собраны и переведены для десятков изданий Шаляпинского общества Латвии, основанного в 1993 году, когда по приглашению Фонда культуры СССР во главе с академиком, певицей И.К.Архиповой довелось побывать в Москве и включиться в шаляпинское движение, возложить цветы на могиле Шаляпина на Новодевичьем кладбище, посетить Дом-музей артиста на Новинском бульваре, познакомиться с представителями шаляпинских обществ России и зарубежья. Каждому из них были переданы в дар десятки наших рижских изданий (с 2005 г. также под эгидой Латвийского отделения ПАНИ), буклеты и свежие номера «Шаляпинского вестника» с новыми материалами о жизни и творчестве великого артиста-певца, концертах рижских шаляпинцев в Доме Москвы и других залах Риги. По радио ПИК и латвийскому радио прозвучало множество передач о Ф.И.Шаляпине, звучал его неповторимый пленительный голос, звучали посвящённые ему стихи.
…Последний концерт мэтра состоялся в зале ЛНО 1 декабря 1934 года. Старые рижане вспоминали, что слушали пение Шаляпина и в Христорождественском кафедральном соборе в центре Риги, пел он очень впечатляюще, величественно вместе с православным хором.
В апреле 1938 года все ведущие газеты и журналы Латвии, Прибалтики известили о кончине прославленного, любимого «всенародного артиста» (звание народного было восстановлено уже в период перестройки). Публиковались портреты Шаляпина, фрагменты его воспоминаний, некрологи, статьи, мемуары современников, заметки о вечерах памяти). Вдова латвийского гроссмейстера, чемпиона Латвии по шахматам В.Петрова Г.Матисс-Петрова вспоминала, что в то время они находились в Париже и видели грандиозные похороны Ф.И.Шаляпина, в которые активно включились и французы (к слову, покойный, хотя и «нансенист», обладатель «нансеновского паспорта», негражданин Франции, как кавалер всех степеней высшего французского ордена Почётного Легиона имел право упокоиться на парижском кладбище; позднее ордена отца его дочь Марина Фёдоровна передал в Дом-музей на Новинском бульваре, где они находятся в постоянной экспозиции). Катафалк с гробом Короля певцов остановился возле театра, где неоднократно, начиная с Русских сезонов в Париже в начале ХХ века, удостаивался оваций русский гений, давший название «эпохе Шаляпина».
В эти юбилейные дни имя Народного артиста Ф.И.Шаляпина вновь гордо звучит как синоним безграничного таланта русского художника от Прибалтики до Дальнего Востока и Америки, где также множество тех, кто любит, знает, помнит и высоко ценит художественный вклад уроженца Поволжья в мировое оперное искусство. Проходят концерты, Шаляпинские чтения, снимаются новые фильмы. В Риге к 150-летию Ф.И.Шаляпина вышло в свет более десятка новых книг, многие из них вновь поступят в библиотеки, шаляпинские музеи России, пополнят частные собрания шаляпинцев.
Сердечно поздравляю россиян, всех ценителей русской песни, оперы с юбилеем великого художника, сына России, Посла Мира и Искусства!
Сергей Журавлёв,
академик, профессор, лауреат Некрасовской премии,
руководитель Латвийского отделения ПАНИ,
президент Шаляпинского общества Латвии,
кавалер Шаляпинских медалей МШЦ и МСМД
Из книг поэтических посвящений великому сыну Земли Русской
Шаляпин в Мариинском театре
«Шаляпин кланяется хору, гляди», – курсистка говорит
подруге и влюблённым взором на всё восторженно глядит.
Артист под шквал аплодисментов с рукой протянутою шёл
навстречу хору. Ведь бессменно весь хор спектакль к успеху вёл.
«Гляди, благодарит оркестр», – уже подруга шепчет жарко.
Идёт Шаляпин, как с подарком, и рукоплещут все окрест…
Поклон отвесив музыкантам, Царь-бас затем благодарит
партер, где склонная к талантам знать очень важная сидит.
И, наконец, галёрке машет – с улыбкой дружеской – как свой,
курсисткам тоже, Кате с Дашей, качая гордой головой…
Встают рабочие, студенты – и шквал оваций, как прибой,
вздымается. О, нет, за деньги не обретёшь успех такой!..
Он к сердцу руки прижимает – и поцелуй воздушный шлёт.
И к ложе взор свой обращает, где государь в ладоши бьёт.
Сам Николай Второй с супругой, с детьми приветствуют певца,
растрогавшего всем сердца, не как солиста лишь – а друга!
Не раз бывал он во дворце – и даже ордена просил он.
Все в Зимнем знают о певце и даже то, что он – Россия!..
(А суть не в ордене была, но в обретении дворянства,
чтоб в институт попасть могла его дочурка без препятствий).
Но где ж земной поклон артиста в знак благодарности тому,
чьего театра быть солистом имеет честь он… Шаг во тьму
Шаляпин делает – в кулисы. И гаснут люстры. Кончен бал.
И разных званий, рангов лица степенно оставляют зал…
А их кумир, недавний светоч в уборной удаляет грим.
Где царь Борис? И всё ж не мелочь теперь побыть собой самим…
Ну, а затем, театр покинув, суметь поклонниц обмануть,
едва ль двух-трёх не опрокинув, скорей домой направить путь…
В ночь революции во граде Петровом
Спектакль закончился… Шаляпин во мглу шагнул. В провалах улиц
вдоль стен в ночи свистели пули. Он шёл, придерживая шляпу.
Дул грозный ветер в Петрограде. И перестрелка всё гремела.
Был залп в потёмках многократен. И где-то пуля в цель летела…
Октябрьский ветер мёл и листья, афиш обрывки, мчался с мусором,
как будто мостовые чистил… И над Невой звучал, как музыка.
Порой срывал с прохожих шляпы, на тумбах колыхал листовки…
…Театр был тёмен… Шёл Шаляпин во мрак…
Кругом – стрельба, винтовки.
В ту ночь стреляла и «Аврора». И в крышу Зимнего граната
попала. А со мглою спорил прожектор в центре Петрограда…
…Шаляпин шёл домой с опаской, как все прохожие. Стреляли…
Быль не казалась дивной сказкой. Но новый мир уж воздвигали…
О нём мечтал Шаляпин с Горьким, «Дубинушку» он пел народу,
как Сокол, вглядываясь зорко в зарю, несущую свободу…
В ночи нередко грохотало, в буфетах дребезжали блюдца
и чашки… Ваза вдруг упала… Стрельба… Шаляпин… Революция.
В театрах всё же шли спектакли. Хотя уж не было аншлагов.
Вдоль улиц фонари зачахли. Стал за ночь уголь в печке шлаком…
Свистели пули до утра. В ночи октябрьский вихрь метался.
Шаляпин знал: блеснёт заря!.. И уезжать не собирался…
В музее-квартире Ф.И.Шаляпина
на улице Графтио
Мы посетили дом, квартиру, где в Питере Шаляпин жил,
где напевал, шутил, тужил и даровал свой гений миру.
А ныне барельеф певца на публику глядит с фасада.
Светлы черты его лица – и мир шаляпинского взгляда.
Здесь в образ он входил не раз, был Досифей, Борис, Сусанин.
Живым – не в золоте сусальном – с полотен он глядит на нас.
Являясь над толпой кумиром, в Мариинском театре он,
в искусство оперы влюблён, по вечерам парил над миром.
И принимал цветы, венки, и часто, не оставив роли,
раскланивался, как Король он. Все знали жест его руки.
Высокопарна тишина теперь в Шаляпинском музее.
И всё же в век его лазейка – портреты, снимки – всё сполна…
Исай Дворищин, секретарь Фёдор Иваныча, спас вещи
хозяина – и нам завещан заветный мир, где всё, как встарь.
В Мариинке он был, как ось, точнейшая талантов мера –
и век Серебряный, и эра, которой столькое далось…
А в зале старый граммофон старинную пластинку вертит.
Поёт Шаляпин. Выше смерти пожизненно, как гений, он!
В шаляпинской комнате
(У петербургского коллекционера)
Шаляпин. Шаляпин. Шаляпин.
Открытки, портреты.
И в ряд
скульптура на полках.
То в шляпе,
то с тростью…
Величествен взгляд.
Автографы – Фёдор Шаляпин.
Сын прежней России. Царь-бас.
Великий артист.
Море славы
взирает с портретов на нас.
То с милой улыбкой, то грозно,
как истинный Грозный Иван.
То с горьким сарказмом,
то слёзно –
вот капнет сейчас на диван…
Бескрайний, российский, могучий
глядит Он из рамок на мир
лучом, разрывающим тучи, –
Царь оперы, гений, кумир.
Как в гранях, в бесчисленных ликах
в открытках артист предстаёт.
И вновь ощущаешь: великий
Шаляпин не умер – живёт!
И снова в ночи, в полумраке
шагает на Невский проспект,
незримый и гордый, во фраке,
свой выразить тайный респект
Мариинке, спящей Фонтанке,
безмолвно застывшим дворцам,
оставшейся в прошлом шарманке
и бронзовым Клодта коням…
Возможно, и Пушкину тоже –
имел ведь два бюста, любил
крылатые строки до дрожи
и в операх дух доносил…
…Скульптура. Портреты. Открытки –
Шаляпин, как дух, в них живёт.
Под форточки стук, скрип калитки
потомкам Он силу даёт.
Игрушкам на ёлочных лапах
Он рад, как всегда, в Рождество.
Шаляпин. Шаляпин.
Шаляпин…
Здесь любят, как друга, его…
С бюстом Пушкина в Париже
Шаляпин был не только Годунов, Шаляпин был и русский Мефистофель.
Не только Дон-Кихот, но вечно нов как дон Базильо был артист в истории.
Велик бывал в смешном, когда ж велик, – на сцене часто он бывал трагичен.
В разнообразии был многолик. В разгуле – яр, а в песне – артистичен.
И сам он дирижировал порой, такт отбивал штиблетом иль лорнетом.
Художником он был, велик душой – и в опере, и в жизни был поэтом.
И Пушкина всю жизнь он обожал, в Сальери, Моцарта в ролях вживался;
«Скупого рыцаря» как чтец читал и с бюстом Пушкина не расставался.
Не только голову свою слепил – Шаляпин изваял и бюст поэта.
И в песнях, в операх всю жизнь любил он Пушкина и чтил его заветы.
И русский дух, как песню, гордо нёс в родной России, в русском зарубежье.
Как гений сцены доводил до слёз всех слушателей песнею безбрежной.
Бахвальства, дилетантства не терпел Шаляпин, устремляясь к совершенству.
В искусстве новых звёзд достичь хотел и волшебства, и вечного блаженства…
* После просмотра фильмов «Шаляпин и Иола Торнаги»,
«Фёдор Шаляпин. Жизнь замечательных людей»
Слушая голос Шаляпина
Когда порою слушаю Шаляпина, воочью вижу маковки церквей, –
ту Русь, что в русской песне им восславлена, её Москву – и русых сыновей.
На Волге снова вижу баржи с тёсом, дровами, щебнем, золотым зерном.
И левитановские виды Плёса, и рыбаков, пленённых осетром.
Нижегородской ярмарки кипенье – как будто сам Кустодиев писал
купчих румяных, балаганы, пенье и крики разудалых зазывал…
Казанский кремль, что брал когда-то Грозный, шаляпинские сызмала места.
…Над крутояром белые берёзы, заволжская – с рассвета – красота.
Земля отцов, что песнями прославлена, и подвигом, и статью дочерей, –
когда порою слушаю Шаляпина, горжусь до слёз Отчизною своей!..
У памятника в Казани
Крутые улочки Казани. Метель. Позёмка. Гололёд.
Февраль. Зима всё не уйдёт, хоть солнце выглянуть дерзает.
А памятник певцу в снежинках – застыл, как в долгом зимнем сне,
и, торжествуя в белизне, метель на улицах кружится…
С поклоном алые цветы на пьедестал мы возлагаем –
и вновь Царь-баса вспоминаем, чей облик – вечен, как мечты.
Хоть глиной тротуап заляпан и гололёд – куда ни глянь,
так чудно всё: февраль, Шаляпин. В снегу лежащая Казань…
И белый, словно лебедь, Кремль на крутояре тихо дремлет.
А домик, где Царь-бас родился, от взоров во дворе укрылся…
Чудесен день его рожденья. В Казани пенье вновь звучит,
Сквозь вьюгу бронзовым виденьем на Русь свою Певец глядит.
Здесь в раннем детстве по Казанке он бегал – Федькой – на коньках.
Теперь же с именем ШАЛЯПИН он – гений – памятник в веках.
Он, как маяк, сигналит душам. И дарит Музыку – сердцам.
Февраль… Казань… Отрадно слушать его бессмертный голос нам.
«Цепь времён», или Наполеон,
Шаляпин, Пикуль
«В двенадцать часов по ночам...» – в ушах романиста звучало.
Душа его к чьим-то стихам и к музыке грозной припала.
Не знал он, что ЦЕДЛИЦ свои стихи посвятил Бонапарту
и веку, в котором в крови мир ставился снова на карту.
«В двенадцать часов по ночам» – Василий Жуковский по праву
в своём переводе векам оставил шедевр про славу...
И Фёдор Шаляпин вослед поэтам как гений трудился –
из тьмы император на свет как призрак бессмертный явился.
«В двенадцать часов по ночам» – и Пикулю врезалось в душу,
приникшую к мощным стихам. Любил он Шаляпина слушать.
Как образ эпохи Царь-бас в романе ожил – в «Моонзунде».
И мыслил писатель не раз о нём – феномене и чуде.
«В двенадцать часов по ночам» – путь Пикуля в творчестве длился.
А голос могучий звучал – из вечности к свету стремился.
С названием «Из тупика» роман исторический Пикуль
затеял – и снова рука перо помакнула – как пику...
И вспыхнул Серебряный век и русский, любимый им, Север.
Шаляпин – певец, человек – воскрес – без упрёков и гнева...
«В двенадцать часов по ночам» порой из гостей расходились.
...Никто не стрелял, не кричал – и все на Россию молились...
Из сборников стихов С.Журавлёва:
Венок Шаляпину. Р., 1993; Шаляпин в Риге. Р., 2000; По Волге и Москве с Федором Шаляпиным. Р., 2001; Путь к Валааму. Р., 2002; Февраль. Казань. Шаляпин. Р, 2002; Посвящение Шаляпину (Стихи 1990 – 2007 гг.). Р., 2007; Академия Шаляпина. Р., 2010. – 995 с., с илл. (также стихи); Федор Шаляпин. Акростих. Р., 2012; Поэтическая Шаляпиниана: Антология. (Сост.-соавтор С.Ж.). Р., 2014 (Стихи 45 авторов из Латвии, России, русского зарубежья; предисл. С.Ж.); Фёдор Шаляпин в кристалле поэзии (Стихи 1987 – 2018). Р., 2018; Эпоха Шаляпина в Риге. Р., 2020; Ратушная площадь, Шаляпин в Риге. Р., 2020; Шаляпин, Горький, Есенин, Георгиевские ленточки и выдворение... из... Р., 2020; Шаляпина везут!.. Р., 2021.
См. библиографию автора: Latvijas Nacionālā bibliotēka. Katalogs (более 70 – 80 изданий).
Вы можете авторизоваться с помощью социальных сетей: