В формирующемся многополярном мире Китай становится одним из серьезнейших центров силы.
На его территории проживают 25% населения земного шара. За последние 30 лет экономика Поднебесной сделала мощный рывок вперед. Китай превратился в могучую державу, способную бросить вызов мировому американскому лидерству.
Соревнование между китайским и американским центрами силы ведется в информационной среде, в экономике, в военной среде, в дипломатической сфере и т.д.
Для России Китай является наиважнейшим партнером. Во внешней политике Россия и Китай занимают одинаковые позиции по многим вопросам. Например, Москва и Пекин проявили солидарность в недопущении американо-ваххабитской агрессии против Сирии.
Сходные позиции Россия и Китай занимают и по иранскому вопросу.
Россия и КНР занимают лидирующие позиции в таких международных структурах, как Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), Бразилия-Россия-Китай (БРИК) и т.д. Много точек соприкосновения у наших стран и в области взаимоотношений со странами Средней Азии и их соседями.
Так, например, в период между 2007-2012 г. Россия и Китай повысили активность в рамках проекта развития трехстороннего сотрудничества «Россия-Индия-Китай» (РИК), вовлекая Индию и государства Центральной Азии в плотное взаимодействие в следующих областях: энергетика, транспортная инфраструктура, биотехнологии, фармацевтика, химия и др.
Россия сотрудничает с Китаем и в рамках других проектов. Речь идет о Таможенном и Евразийском союзах, о военном сотрудничестве под эгидой Организации Договора о Коллективной Безопасности (ОДКБ), о Союзном Государстве России и Белоруссии и т.д..
Таким образом, можно констатировать, что именно российско-китайский альянс является основной преградой гегемонии США в Евразии, да и в мире.
А треугольник Москва-Пекин-Тегеран может претендовать и на нечто большее.
Но не падет ли Китай в результате своей либеральной «перестройки»?
И если Китай пройдет через все испытания, способна ли нынешняя, управляемая либералами Россия к сотрудничеству с могущественным соседом?
Что нужно сделать России, чтобы быть равноправным участником такого сотрудничества?
И хочет ли сам Пекин полноценного взаимодействия с Москвой, учитывая нынешнюю слабость России?
Поговорим обо всем этом (и не только об этом) подробнее.
Китайская модернизация. Проблемы и достижения развития КНР.
На протяжении последних 30 лет Китай стремительно развивается. В своей книге «Китаизация: последствия роста мощи Китая для мира в XXI веке» (Москва, «Международные отношения», 2013г..) доктор философских наук, профессор А. Байчоров, долгое время проработавший на дипломатической службе в США, Западной Европе и Китае, следующим образом описывает рост экономики КНР: «...китайская экономика взяла хороший старт в одиннадцатой пятилетке (2006-1011 гг. прим. авторов.) По данным национального бюро статистики КНР ВВП Китая вырос в 2006 г. на 10.7 % по сравнению с предыдущим годом и достиг 20.94 трлн. юаней (2.68 трлн. долларов). Индекс потребительских цен вырос на 1.5 %, при этом цены на жилье в 70 крупных городах выросли на 5.5%.
Такой впечатляющий рост стал возможным прежде всего благодаря притоку многомиллиардных зарубежных инвестиций (прямые зарубежные инвестиции в КНР составили в 2002 г. 52.7 млрд. долларов; в 2003 г. - 53.5; в 2004 - 60.6; в 2005 - 60.3; в 2006 - 63 млрд. долларов). Далее А. Байчоров указывает на проблемы развития китайской экономики.
С одной стороны в связи с серьезной энергозатратностью и «мощным инвестиционным потоком» возможен перегрев экономики Китая. С другой стороны, неравномерное распределение зарубежных инвестиций по территории Поднебесной вызывает серьезную диспропорцию социально-экономического развития ее регионов. Такое положение дел несет очень серьезные вызовы национальной безопасности КНР, так как повышает риски возникновения острых и масштабных социальных конфликтов и угроз, распространения сепаратизма в отдельных регионах (примером таких проблем является Сянгань-Уйгурский автономный район). А. Байчоров пишет: «...По данным Министерства коммерции КНР в 2006 г. в Восточный Китай были направлены 56.9 млрд. долл. прямых иностранных инвестиций - 90.3% общего объема, в Центральный Китай - 3.9 млрд. долларов (6.2%), в Западный Китай - 2.2 млрд. долларов (3.4%).
Американцы видят проблемы Китая и формулируют их так, как им это выгодно в контексте психо-информационной войны. Так основатель и исполнительный директор частной разведовательно-аналитической компании STARTFOR Джордж Фридман в своей книге «Следующие 100 лет. Прогноз событий XXI века» (Москва, ИД «Коммерсант», ЭКСМО, 2010) пишет: «...Ден Сяопин, преемник Мао Цзэдуна, понимал, что Китай не может вечно оставаться в изоляции и при этом сохранять свою безопасность... Кто-то обязательно бы воспользовался экономической слабостью Китая. Поэтому Ден Сяопин решил рискнуть. Он был уверен, что на этот раз Китай сможет открыть свои границы, вступить в международную торговлю и при этом не пасть жертвой внутренних противоречий. Прибрежные районы вновь стали богаче и установили тесные контакты с внешними силами. Дешевые товары и торговля обогащали большие города на побережье (например, Шанхай), но во внутренних областях страны по прежнему царила нищета. Напряженность между прибрежными районами и остальной частью страны нарастала, но китайскому правительству удалось удержать бразды правления в своих руках».
Итак, социально-экономическое неравенство, диспропорция в социально-экономическом развитии регионов Китая является «головной болью» для высшего политического руководства данной страны.
Пекин всячески стремится решить эту проблему, постепенно сокращая разрыв между прибрежными районами и «континентом».
Однако наш великий сосед сталкивается с еще одной очень серьезной проблемой: попытками навязать китайскому обществу идею о том, что политическая система, в которой руководящую роль играет Коммунистическая партия, опирающаяся на марксизм-ленинизм и на фундаментальные основы китайской цивилизации, якобы не позволяет двигаться вперед, и, значит, необходима «китайская перестройка».
Вот как об этом пишет тот же Фридман: «...На первый взгляд, Китай - капиталистическая страна с частной собственностью, банками и остальными атрибутами капитализма. Но его нельзя назвать капиталистическим государством в полном смысле слова, так как рыночные условия в Китае не влияют на распределение капитала. Ваши связи значат гораздо больше, чем наличие у вас какого бы ни было бизнес-плана.
В условиях азиатской системы семейных и социальных уз, взаимоотношений кредиты выдавались по самым разным причинам, которые практически не имеют отношения к достоинствам бизнеса. Поэтому неудивительно, что значительная часть кредитов не была погашена (на банковском жаргоне перешла в разряд «безнадежных кредитов». По приблизительном оценкам сумма таких кредитов составляет 600-900 млрд. долларов или от ¼ до 1/3 ВВР Китая) - это огромные деньги.
Справляться с такой суммой непогашенных кредитов помогает очень высокий темп роста производства, в основе которого лежит экспорт товаров с низкой стоимостью... Но чем ниже цена, которую Китай устанавливает за такие товары, тем меньше прибыли они приносят. А не приносящий выгоды экспорт лишь создает видимость бурной деятельности в экономике, в действительности никак не участвуя в ее развитии...»
Мы видим здесь те же рецепты и формулы, которые западные «партнеры» навязывали СССР во второй половине восьмидесятых, да предлагают и сейчас: приватизируйте всю вашу госсобственность; «красные директора» (гос. корпорации) - не эффективны; переведите все в рыночную сферу; хватит производить никому не нужные «утюги» и т.д. Только либеральная рыночная экономика спасет вас, - заклинают фридманы, напоминая о судьбе «азиатских тигров» - Японии, Южной Кореи - бурно развивавшихся в восьмидесятых, надорвавшихся и рухнувших вниз.
Акторы западной «мягкой силы» делают вид, что не понимают: даже при варианте «Южной Кореи» рост Китая столь масштабен, что до падения КНР очень далеко, и Поднебесная успеет стать самой могущественной державой мира и навсегда похоронить гегемонию США. Однако Китай - не Южная Корея не только и не столько в силу своих масштабов, а прежде всего потому, что китайское общество (и китайская экономика) скреплено Компартией, неизменно руководствующейся диалектическим единством марксизма-ленинизма и цивилизационных основ Китая. КПК сохраняет государственную собственность на стратегические ресурсы державы и поддерживает в гражданах Китая высокий уровень национального патриотизма.
Поэтому STARTFOR и другие работающие на США разведовательно-аналитические компании всеми силами стараются впрыснуть в реальность китайского мира психо-информационный яд. По мнению команды Фридмана в ближайшее время руководству Китая придется задуматься над формированием новой идеологии и модели управления страной. Главной опасностью для Западного мира Фридман видит отказ Китая свернуть в область либерализма (включая либеральную рыночную систему во всех сферах экономики) и дальнейшее, непротиворечивое движение Поднебесной к строительству социализма в системе координат традиционных национально-цивилизационных ценностей (наиболее полно выражаемых в китайском обществе времен династии Тан). При таком подходе рост влияния государства в экономике будет только возрастать и, при дружбе с Россией и Ираном Китай сможет сокрушить «американский Рим».
У политики либеральлных реформ в Китае есть свои сторонники, проводящие соответствующий либеральный, разрушительный, на наш взгляд, курс.
Вот, например, что сказал в интервью Виктору Трушкову начальник канцелярии Института инвестиционных исследований Государственного комитета по делам развития и реформ КНР Луо Суншан: «Мы пришли к выводу, что правительство никогда не сможет заменить действия рыночных механизмов. Но его деятельность является фактором, дополняющим рынок. Отсюда следует, что правительству нужен рынок, а рынку - правительство. А чтобы это взаимодействие было результативным, главным действующим лицом в создании рыночной экономики должны стать частные, в том числе иностранные, капиталы. <...> Необходимо было как можно быстрее выйти из того положения, в котором оказалась китайская экономика после политики «великого скачка» и «культурной революции». Анализ показал, что заметной помехой для привлечения иностранных инвестиций выступала плановая экономика» (смотри материал «Газета «Правда» о секрете экономического «китайского чуда» (http://kprf.ru/international/new-world/115261.html). При этом, как отмечает товарищ Трушков, адепты либерализма к Китае подают такого рода позицию следующим образом: «Уже во второй день пребывания в Китае группы российских партийных журналистов хозяева разумно решили познакомить нас с природой и технологией создания экономического «китайского чуда». На роль волшебника, знающего секреты чудотворства, был ими определён Луо Суншан <...> нам пояснили, что в Китае канцелярия - это не служба по перекладыванию бумажек, а отдел по организации работы правительства, министерства, компании и т.д. Луо Суншан обрушил на нас водопад информации» (http://kprf.ru/international/new-world/115261.html).
Важно отметить, что руководство Китая, к счастью, не оправдывает надежд китайских либералов: «Члены китайской Компартии заслушивают на собраниях секретный доклад, поступивший из Политбюро ЦК КПК, который предупреждает их об опасностях подрывных идей, способных внести раскол в китайское общество, пишет New York Times: «Руководящей роли коммунистической партии угрожают несколько опасностей, <...> На первом месте стоит, в частности, «западная демократия», за которой следуют «универсальные ценности» прав человека, западные понятия независимости СМИ, неолиберализм или «нигилистическая» критика истории партии. «Западные силы враждебные Китаю и диссиденты постоянно подрывают идеологические основы», утверждается в документе. Оппозиционеры «провоцируют недовольство, раскрывая активы чиновников, используют Интернет для борьбы с коррупцией, выступают против контроля над СМИ и поднимают другие чувствительные темы с целью вызвать недовольство партией и правительством». Жесткая линия нового главы КПК и председателя КНР Си Цзиньпина разочаровала китайских либералов, многие из которых приветствовали его избрание в надежде на политические изменения (http://kprf.ru/international/new-world/121934.html).
О национальном возрождении Китая
Правящая китайская элита не делает резких движений на международной арене. Китайцы избегают говорить о стремлении к собственной гегемонии в мире, о противодействии кому-либо (прежде всего, США). Китай традиционно привык не к «словам», а к «действиям». Но внутреннее стремление китайцев в полноценному национальному восстановлению имеет мощнейший энергетический потенциал. Как отметил, отвечая на вопрос о военном возвышении Китая, в беседе с известным американским журналистом Джоном Гейгером руководитель центра «Китай и мировая экономика» Института управления экономикой Университета Цинхуа (Пекин) Дэвид Даокуя Ли: «Я не вижу здесь какой-то проблемы. Давайте совершим экскурс в историю... Нам следует вернуться в нашем экскурсе на 170 лет назад. В те времена мир стал свидетелем впечатляющего столкновения между двумя цивилизациями. Традиционная китайская, направленная внутрь, и не такая уж инновационная культура и цивилизация, против очень авантюристической, очень инновационной и временами агрессивной западной культуры <...> Произошло полное поражение китайской культуры и китайского правительства того времени, обернувшееся крахом и вплоть до сегодняшнего дня рассматривающееся как унижение <...> Отсюда энергетика нынешних китайских перемен или прогресса происходит от тех унижений. Мы никогда не мечтали отомстить. Никогда не мечтали превзойти господство Соединенных Штатов в мире. Больше всего хотелось восстановить уважение, статус, природу уверенности в себе старой китайской цивилизации» («Станет ли XXI век веком Китая?» Генри Кисинджер и Фарид Закария против Найла Фергюсона и Дэвида Даокуя Ли (Москва, АСТ - 2013 г.).
В данной связи очень интересен «Обзорный доклад о модернизации в мире и Китае» (2001-2010 гг). под редакцией профессора Хэ Чуаньци (Москва, Изд. «Весь мир», 2011 г.), подготовленный группой исследования стратегии модернизации Китая Китайского центра исследования модернизации. В этом докладе китайское ученые рассматривают экономику с своей страны как развивающуюся и предлагают стратегию и тактику устранения неравномерности в развитии различных регионов КНР. Они вводят понятия первичной модернизации (индустриального развития) и вторичной модернизации (построения экономики знаний). Главная мысль доклада - необходимость и реалистичность сближения китайских регионов через постепенное совмещение процессов развития научно-индустриального характера с пост-индустриальными информационными технологиями.
Приведем некоторые выдержки из данного доклада: «Согласно трехшаговой стратегии модернизации, разработанной Ден Сяопином, Китай достигнет уровня среднеразвитых стран и в целом осуществит первичную модернизацию к 2050 году. Для достижения этой великой цели нам необходимо знать, какой станет модернизация к 2050 году, постоянно отслеживать степень модернизации Китая и уровень ее развития, а также вовремя формулировать и оптимизировать «стратегию дальнейшего осуществления».
Далее авторы доклада описывают три фазы процессов модернизации Китая на ближайшие 50 лет: «В первой фазе данного процесса приоритетным направлением развития должна стать индустриальная экономика, а экономика знаний станет сопровождающим элементом. К тому моменту, когда будет завершена первичная модернизация, уже будут заложены материальные и информационные основы для проведения вторичной. Во второй фазе необходимо уделять одинаково пристальное внимание и индустриальной экономике, и экономике, основанной на знаниях. Когда первичная модернизация окончательно завершится, у экономики знаний будет хорошая база, и вторичная модернизация шагнет из начальной стадии к стадии развития. Основным направлением развития в третьей фазе будут экономика и общество, основанные на знаниях. Когда экономика знаний восторжествует над материальной, а общество знаний окончательно сформируется, вторичная модернизация перейдет из стадии развития в стадию расцвета. К этому времени Китай в целом осуществит вторичную модернизацию и достигнет уровня среднеразвитых стран мира».
Директор Центра исследования политической культуры России (ЦИПКР), депутат Государственной Думы от фракции КПРФ, член комитета по науке, доктор исторических наук Сергей Иванович Васильцов отмечает: «Мы живём в эпоху информационного общества. Моё поколение улыбалось, когда нам говорили: вот, настанет время, когда наука будет главной производительной силой. Вот, сейчас оно как раз настало! Оглянемся по сторонам: Япония поднялась с колен после войны благодаря прорыву в научной области. Серьёзная наука приносит колоссальную прибыль! Я уж не говорю про оборону, про интеллектуальное развитие, про основу для качественного образования» (http://kprf.ru/party-live/opinion/127242.html).
К сожалению, несмотря на свой колоссальный потенциал и великий опыт, Россия последние 25 лет все дальше уходит и от «экономики знаний», и от индустриальной экономики, в то время как согласно китайским ученым уже в 2001 году «процессы первичной модернизации охватили все 34 региона Китая. Говоря более конкретно, два региона (Гонконг и Тайвань) полностью реализовали первичную модернизацию, а четыре (Макао, Шанхай, Тяньцзинь и Пекин) вплотную приблизились к ее завершению.. Таким образом, в общей сложности в шести регионах уровень модернизации выше среднего уровня в мире. В остальных 28 регионах от одного до пяти индикаторов сосуществуют стандартам первичной модернизации». Согласно прогнозам Китайского центра исследования модернизации к 2020 году уже девять регионов Китая полностью завершат первичную модернизацию. Кроме того, к 2001 году три региона Китая активно проводили вторичную модернизацию (Пекин находился в подготовительной стадии, Тайвань в начальной, а Гонконг - в зрелой), а шесть других регионов демонстрировали готовность к ней. (Отметим жесткую государственную политику Китая, настаивающего на том, что Тайвань - его провинция, и неуклонно проводящего соответствующую политику).
Важно подчеркнуть, что в период с 2001 по 2013 годы процессы регионального развития Китая проходили согласно прогнозам из доклада профессора Хэ Чуанци. Если в восьмидесятых годах прошлого века Китай экспортировал в основном продукцию легкой и текстильной промышленности, а в девяностых к ней добавились различного рода техника (от автомобилей до пылесосов), то уже в начале XXI столетия КНР совершила прорыв в плане экспорта высокотехнологичной продукции: портативных компьютеров, мобильных телефонов, жидкокристаллических дисплеев, интегральных схем и т.д.
Упомянутый выше профессор А. Байчоров приводит следующие цифры: «По данным министерства коммерции КНР, внешнеполитический оборот в 2006 г. 1760,69 млрд. долларов; экспорт - 969, 08 млрд. - рост на 27% по сравнению с предыдущим годом, и импорт - 791.6 млрд. - рост на 20%. Положительное сальдо торгового баланса КНР достигло 177.5 млрд. долларов, увеличившись по сравнению с 2005 г. на 74%...».
Умелая экспортно-импортная торговая политика Китая позволила ему накопить самые большие в мире резервы иностранной валюты, большую часть которых руководство КНР держит в американских ценных бумагах. Такая ситуация создает систему взаимной зависимости Пекина и Вашингтона, и требует от каждого из центров силы дополнительных маневров в борьбе за мировое влияние, включая маневры в области «мягкой силы». Для национального возрождения Китаю требуются союзники и, прежде всего, Россия.
Россия и Китай. Точки соприкосновения.
В начале 2012 года в русскоязычной электронной версии органа ЦК КПК - газеты «Жэнь Жибао» - была опубликована статья научного сотрудника Центра стратегических исследований Китая Пекинского Университета Дай Сюя под заголовком «Китаю и России следует создать Евразийский альянс» (http://russian.people.com.cn/95181/7714612.html).
В статье, в частности, говорится: «...сближение Китая и России - это неизбежный результат стратегического давления США, а также выбор, которые стороны сделали в целях собственного выживания. В противовес комплексной силе стран, Китай и Россия по отдельности значительно отстают от США, и лишь только вместе обладают мощной силой. В экономическом аспекте КНР и РФ взаимно дополняют друг друга, страны могут избежать энергетическую блокировку и рыночные ограничения со стороны США. <...> Важно то, что КНР и РФ являются самыми прочными политическими образованиями на евразийском континенте, обладают исторически длительной цивилизацией и совершенной промышленной и сельскохозяйственной базой. Взаимодействие между Китаем и Россией не только будет способствовать продвижению безопасности и развитию двух государств, но и может привлечь внимание других стран на территории Евразии, в том числе Ирана и Пакистана, чтобы нарушить стратегические планы США в регионе. <...> Взаимодействие Китая и России предоставило базовую гарантию для поддержания мира на планете в 21 веке. Латинская Америка представляет собой внешнюю силу Евразийского сообщества, Африка - дружественная сила, в Азии также много сторонников. З. Бжезинский в свое время говорил, что сплоченность Евразии - это страшный сон для США. По его мнению, соединение политических сил в Евразии приведет к тому, что Соединенные Штаты не смогут доминировать в мире. Китаю и России следует идти рука об руку и придерживаться единых позиций по большому спектру вопросов».
Пекин действительно предлагает Москве объединить усилия по противодействию гегемонистическим устремлениям США и по выстраиванию евразийского пространства, включая европейскую территорию.
При этом сотрудничество России и Китая предполагается вести по целому ряду направлений, в том числе в религиозно-культурном направлении. Так в 2013 году состоялся визит Патриарха РПЦ Кирилла в КНР, в ходе которого Кирилл сделал несколько знаковых заявлений. Как пишет портал РНЛ, во время посещения Китая Патриах, в частности, заявил следующее: «Мой визит стал возможен в результате положительного развития в китайском обществе. Он осуществляется по приглашению и при поддержке государственных властей Китая, что свидетельствует о понимании государственной властью страны значения религиозного фактора в жизни собственного народа, а также в развитии отношений между Россией и Китайской Народной Республикой». Отвечая на вопрос о возможных перспективах восстановления церковной жизни в Китае, Святейший Патриарх напомнил, что был подписан План действий по реализации положений Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой, предусматривающий, в частности, развитие взаимодействия между Государственным управлением КНР по делам религий и Советом по взаимодействию с религиозными организациями при Президенте Российской Федерации».
Если вернуться к экономической сфере, то следует признать, что экономика России во многом отстает от экономики Китая, но КНР это не смущает. Как пишет Дай Сюй в названной выше статье «Жень Жибао»: «Безопасность превыше временных экономических интересов, кооперация - это выбор с самой низкой себестоимостью».
На наш взгляд рассматриваемую тему удачно раскрывает статья А. Виноградова «Европа и Россия в глобальном противостоянии США и Китая» (Журнал «Однако», октябрь-ноябрь 2013 года). Автор статьи пишет: «...попытаться кратко сформулировать отношение нынешнего китайского руководства к РФ, то Россия рассматривается Пекином как:
- возможный союзник в борьбе с диктатом Запада, хотя и серьезно ослабленный, но сохраняющий рычаги влияния в мире (место в СБ ООН, ядерные силы, определенное влияние в постсоветском пространстве и в некоторых регионах мира);
- страна, способная проводить относительно независимую от США и стран Запада политику (что повышает значимость России как союзника);
- источник сырья и других ресурсов, стратегически важных с точки зрения возможного глобального противостояния;
- источник современных технологий в тех областях, в которых невозможно или затруднено сотрудничество со странами Запада...»
Также Виноградов отмечает, что Китай заинтересован в России как в торговом партнере с учетом того, что США могут в любой момент блокировать торговлю КНР с ЕС и Японией.
Видя опасность усиления России как союзника Китая, США и брюссельская евробюрократия пытаются всеми силами противодействовать восстановлению лидерских позиций России в постсоветском пространстве.
Украинский «Евромайдан» это ясно показал, равно как и то, что консолидированные действия России и Китая позволяют в существенной степени ослабить давление атлантистов на Украину (равно как и на Молдавию, страны Прибалтики и т. д.).
Надо отметить, что у Китая есть много рычагов влияния на государства Евросоюза. К концу 2011 года ЕС вложил 73.3 млрд. долларов прямых инвестиций в обрабатывающую промышленность, финансы, логистику и другие области китайской экономики, в то время как сумма прямых инвестиций китайских предприятий в Европу достигла 4.28 млрд. долларов, что почти в два раза больше, чем в 2010 году (данные зам. министра коммерции КНР Чжун Шань). А самое главное, Китай является держателем еврооблигаций на сумму 650 млрд. евро!
Однако отношения ЕС и Китая складываются не очень гладко. Брюссель все равно следует в фарватере США, что проявляется, например, в ограничениях на поставки в Китай высоких технологий.
Все это, во-первых, дает альянсу России и Китая возможность воздействовать на ЕС, а во-вторых (по порядку, но не по значению) способствует дальнейшему сближению Пекина и Москвы.
Вместе Китай и Россия могут выстроить особые отношения с Германией без посредничества Брюсселя, а блок Москва-Пекин-Берлин неизбежно привлечет к себе Францию и Италию, а также включит в свою орбиту наиболее бедные государства ЕС, такие как Венгрия (в этой связи не вызывает удивление кредитование мадьяров Россией), Греция, Португалия, Испания. Кстати, именно в этих странах китайцы ведут активную инвестиционную политику, скупают промышленные предприятия, предоставляют займы, вкладывают средства в транспортно-транзитную инфраструктуру.
Конечно, в интересах России и Китая не обходится и без противоречий. Так мы весьма ревностно относимся к сотрудничеству с Китаем ближайшего союзника России - Белоруссии.
Однако улаживание спорных вопросов может в будущем способствовать созданию стратегического альянса Москва-Минск-Пекин, способного оказывать активное влияние на процессы, протекающие на Украине, в Молдавии, в странах Прибалтики.
А.Виноградов в статье, о которой мы говорили выше, пишет: «...Состоявшийся в столице Польши так называемый саммит «Китая и стран Восточной Европы», по сути, положил начало новому формату в отношениях КНР со странами ЕС <...> Выступая на Торгово-экономическом форуме, организованном в рамках саммита, перед премьер-министрами стран-участников, Вэнь Цзябао сообщил, что китайская сторона вместе со странами Центральной и Восточной Европы намерена приложить усилия, чтобы сделать рынок более открытым и увеличить двусторонний товарооборот до 100 млрд. долларов в 2015 году. Китай предложил также создать консультативный комитет экспертов по вопросам строительства транспортной сети, создания Союза Китая и стран Центральной и Восточной Европы по содействию туризму, и сообщил о намерении учредить секретариат сотрудничества Китая и стран Центральной и Восточной Европы...».
Отметим, что при любом положении вещей геостратегическое положение России требует от Китая учитывать интересы нашей страны во взаимоотношениях с Европой. Это означает, что России и Китаю придется вести очень серьезный переговорный процесс по созданию транспортно-транзитного коридора по линии Китай-Центральная Азия-Россия-Европа.
Перспективы российско-китайского сотрудничества с центрально-азиатскими государствами
Сотрудничество России и Китая с государствами Центральной Азии во многом замыкается на определенные международные структуры. Речь идет о ШОС, ОДКБ, Евразийском и Таможенном Союзах (из всех этих образований наиболее влиятельными являются ШОС и Таможенный Союз). В сборнике «Международные отношения в Центральной Азии» (Москва, Аспект Пресс, 2011 г.) под редакцией доктора политических наук, профессора А. Богатурова следующим образом описывается стратегия китайской дипломатии в регионе: «Новой чертой ситуации в начале 2000х годов стало заметное усиление присутствия Китая, который стремился стать второй, после России, политической и военной силой региона. Важнейшей стратегической целью КНР было ограничение возможностей западных держав в расширении своих военно-стратегических позиций в Центральной Азии. Регион объективно выглядел стратегическим «тылом» КНР <...> Регион также стал приобретать для КНР большое экономическое значение, поскольку быстрый рост китайской экономики в 1990х годах сопровождался возрастанием потребления в Китае энергоносителей. <...> Курс на расширение влияния Китай строил осмотрительно. Дипломатия КНР стремилась избежать конкуренции с Россией, которую рассматривала не столько как соперника, сколько как партнера в деле предупреждения усиления позиций Запада...».
Аналогичным образом описывает перспективы российско-китайского сотрудничества в регионе С. Лузянин в своей научной работе «Шанхайская организация сотрудничества 2013-2015. Прогнозы, сценарии и возможности» (Москва, ИДВ РАН, 2013 г.), хотя он считает, что в долгосрочной перспективе Россия и Китай станут (и уже частично являются) конкурентами в Центральной Азии, и ШОС призвано делать эту конкуренцию максимально мягкой.
Мы считаем, что сотрудничество России и КНР в регионе происходит с учетом следующих параметров:
1) ШОС защищает российско-китайские позиции в регионе на мировом уровне (состав участников ШОС с учетом геополитических раскладов выглядит так: Китай, Россия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан - участники; Индия, Иран, Монголия, Пакистан - наблюдатели; Белоруссия и Шри-Ланки - партнеры по диалогу). В частности, ШОС позволяет России и Китаю создавать систему координат, в которой определенным образом решаются афганский вопрос, развязывается узел индо-пакистанских противоречий, решаются проблемы раздела Каспийского моря и осуществляется противодействие «гуманитарным акциям» США в различных регионах мира.
2) Экономическое, гуманитарное сотрудничество (сочетающееся с мягким соперничеством) Россия и Китай выстраивают с центрально-азиатскими государствами и на основе двусторонних отношений, на которые оказывает влияние диспропорция в экономическом развитии и политическом статусе этих стран. На эту тему С.Лузянов пишет в приведенном ранее материале: «...Сегодня в Центральной Азии происходит явная «поляризация». Здесь все больше выделяется очевидный лидер (Казахстан), «середняки» (Узбекистан, Туркменистан) и аутсайдеры (Таджикистан, Киргизстан)...». Возьмем в качестве примера отношения с Казахстаном, которые остаются приоритетными как для Москвы и Астаны, так и для Астаны и Пекина. Если в 2009 г. российско-казахский торговый оборот оценивался в 13.9 млрд. долларов, то в 2011 он составлял уже 20 млрд. долларов, а в 2012 достиг 31, 4 млрд. долларов. Для России Казахстан является серьезным партнером в нефтегазовой сфере, и буферной транзитной зоной, связывающей его с Китаем. Для КНР же 73% товарооборота в Центральной Азии приходится именно на Казахстан. В 2006 году Китай создал в приграничных с Казахстаном районах зону свободной торговли, что позволило Поднебесной воспользоваться преференциями Таможенного Союза для продвижения своих товаров через Центральную Азию в другие регионы. Примером соперничества России и Китая в Средней Азии является борьба за энергоресурсы с учетом запущенного в 2009 году газопровода «Туркменистан-Узбекистан-Казахстан-Китай», в то время как Россия закупает порядка 90% добываемого Туркменией газа.
Так или иначе и Россия, и Китай заключили со всеми странами Средней Азии различные двухсторонние отношения в экономической сфере, а Россия - еще и в политической сфере (только с Туркменистаном отношения России регламентированы, главным образом, экономическими договорами). Это, повторимся, создает условия и для стратегического сотрудничества, и для мягкого соперничества между Москвой и Пекином.
3) И Россия, и Китай делают все для обеспечения безопасности в Центральной Азии. Как отмечает академик М. Татаренко в своей работе «Россия и ее азиатские партнеры в глобализирующемся мире. Стратегическое сотрудничество: проблемы и перспективы» (Москва, ИД «Форум» 2012) для России в среднеазиатском регионе жизненно важно сохранить свое политическое влияние, перекрыть наркотрафик и каналы связи между террористами из данного региона и Северного Кавказа. Для Китая же на первом месте стоят задачи борьбы с идущим из Центральной Азии исламским экстремизмом, который несет угрозу целостности северо-западного Китая. Так же Китай (равно как и Россия) обеспокоен планами США экспортировать в Азию вирусы «цветных революций» и наращивать в регионе свою военную инфраструктуру.
В этих условиях Китай соглашается с таким «разделением труда» между Пекином и Москвой, при котором именно Россия «курирует» регион, в существенной степени опираясь на ОДКБ (куда входят Россия, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Армения). Россия и Китай предпринимают совместные усилия для закрытия американских баз в Киргизии, Таджикистане и Узбекистане. Кроме того, и на основе ОДКБ, и на двусторонней основе Россия проводит учения, в которых активное участие принимают части НОАК КНР.
4) Не менее важным фактором контроля над центральноазиатским пространством является проведение Россией и Китаем политики «мягкой силы» (soft power). Так через Фонд «Русский мир» Россия старается сохраненить в государствах Центральной Азии русский язык и русскую культуру. «Университет ШОС», за которым стоят российские грантовые проекты, занимается соответствующими образовательными программами, однако, к сожалению, и эти программы, и в целом гуманитарная политика РФ в среднеазиатском направлении пока пробуксовывает, так как финансирование и реализацию соответствующих проектов «торпедируют» либеральные кланы в России. Китай же через сеть институтов Конфуция активно продвигает программы, культивирующие в регионе китайской язык, ценности китайской цивилизации. При этом и Россия, и Китай стараются вытеснить из Центральной Азии «мягкую силу» Америки и ее союзников. Так в результате совместных действий России и Пекина Президент Узбекистана Каримов закрыл в своей стране сеть основанных Турцией «анатолийских лицеев».
Важное условие
Выстраивание механизмов, регулирующих связи между интеграционными проектами ШОС и евразийскими проектами Москвы (ТС-ЕЭС), - это важное условие окончательного согласования действий России и КНР.
В настоящий момент Пекин стремится привязать интеграционные механизмы и их торгово-экономическую составляющую к ШОС (посредством создания в ней зоны свободной торговли в рамках проекта «ЗСТ-2004»).
Для Москвы же ШОС - это международная площадка, на которой вырабатывается общая стратегическая линия и достигается консенсус по спорным вопросам.
При этом Москва заинтересована в создании таких правил игры, при которых интеграционные проекты, торгово-экономические процессы, инвестиционная и транспортно-коммуникационная составляющая, а также таможенные условия были бы встроены в единую модель: ШОС-Таможенный Союз-Евразийский Экономический Союз. В настоящий момент такую модель еще только предстоит создавать.
Заключение: Вперед к полноценному сотрудничеству!
Несмотря на на определенные сложности как внутреннего, так и внешнего характера российско-китайские отношения развиваются достаточно успешно.
16 июня 2001 года в Москве между Россией и Китаем был подписан масштабный Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, защищающий территориальную целостность, а также обеспечивающий военную и экономическую безопасность обоих держав, создающий основу для полноценного сотрудничества между ними.
Все эти годы товарооборот между Россией и Китаем неуклонно рос: если в 2006 году он составлял 33.4 млрд. долларов, то в 2012 году превысил 90 млрд, а к 2016 году должен составить 150 млрд!
В 2010 году российская сторона запустила в строй нефтепровод до Китая, и к 2030 году объем поставок российской нефти в Китай должен составить 30 млн. тонн в год.
Существует еще множество экономических (например, поставки газа) и гуманитарных проектов, совместной реализуемых Россией и Китаем.
Однако следует отметить, что их полноценная реализация, равно как и реализация полноценного стратегического сотрудничества между нашими странами во многом зависит от оздоровления внутренней ситуации в России, выхода ее из либеральной парадигмы государственной жизнедеятельности.
Еще раз приведем цитату из статьи Дай Сюя в «Жень Жибао»: «Безопасность превыше временных экономических интересов, кооперация - это выбор с самой низкой себестоимостью».
Это полностью так, но данная мудрость недоступна представителям либерального клана (да они и не заботятся о безопасности России). Только возвращение к консервативной национальной политике, в частности, к плановой экономике в области управления стратегическими ресурсами, к защите фундаметальных ценностей русской цивилизации (так же как КПК защищает цивилизацию китайскую) может позволить России выстраивать с Китаем равноправное долгосрочное сотрудничество.
Для возможности такого сотрудничества необходимо вкладывать средства в инфраструктурные проекты, в новую индустриализацию, в постиндустриальную экономику знаний, защищать фундаментальные ценности русского и других народов России .
Только при реализации Кремлем подлинной политики национальных интересов богатство России будет прирастать Сибирью при максимально дружественном и взаимовыгодном сотрудничестве с Китаем.
Так или иначе Россия и Китай могут и должны консолидировать свои усилия в самых разных направлениях,
И, конечно, и России, и Китаю,необходимо учиться на опыте друг друга и друг у друга, чтобы Китай не повторил трагических ошибок СССР времен перестройки, ставшей по сути глобальной операцией либерального фашизма, осуществленной, в том числе, через «пятую колонну»; и чтобы мы, русские и другие народы России, нашли в себе силы вернуться к сталинской парадигме развития в условиях XXI века.
Тогда, как говорится, вместе победим!
А.М. Богачев, член-корреспондент ПАНИ М.М. Лагутин, эксперт ПАНИ
