Размещаем краткое изложение доклада академика ПАНИ, доктора соц. наук А.М. Осипова на международной научно-практической конференции «Идеологическое и духовное противостояние деструктивной культуре».
Вначале поясним различие между либерализмом, устремленным к свободе выбора и социальной доступности всех благ, и неолиберализмом. Неолиберализм – фетишизация финансовой успешности, трактовка всего в плане конкурентоспособности, сокращение расходов государства ради экономической эффективности. Неолиберализм по сути устраняет ценность человека.
В образовании России внедрялись «сверху» зарубежные якобы прогрессивные образцы, главным из которых стала маркетизация, а ее инструментами – позиционирование образования как услуги, авторитарный менеджмент, количественные показатели как основа отчетности образовательных организаций и рейтингования их, конкуренция, ориентация на мировые рейтинги, право выбора школы. Проблема маркетизации образования замалчивается: чем позже ученые обратят на нее взоры, тем дольше можно направлять отрасль по руслу маркетизации, а там … «либо эмир умрет, либо осел сдохнет».
Базовые идеи и черты неолиберальной политики в образовании. В России нет научных трудов, защищающих маркетизацию образования. Дискурсы «за маркетизацию» изредка появляются в СМИ, присутствуют в ряде правительственных программ. Мировая практика выявила взаимосвязанный набор публичных идей, которые были пролоббированы политиками. Этот набор включает четыре тезиса:
1. Образование должно быть платной услугой наряду с бесплатными возможностями образования для слома монополии бюрократов и государства на знание.
2. Гражданин вправе получать образование согласно своим интересам и экономическим ресурсам, чему служит его право выбора образовательных программ и учреждений.
3. Конкуренция образовательных учреждений, преподавателей и обучающихся целесообразна, поскольку устраняет барьеры для качества образования.
4. Отражением конкурентных достоинств образовательных организаций служат их рейтинги на базе количественных параметров, фиксируемые частными и государственными агентствами и якобы нужные потребителям на рынке образования.
Базовые идеи маркетизации легли в основу макроинструментов, дополняемых рычагами меньшего масштаба. Микроинструменты – наборы критериев эффективности, индексы научного цитирования, программа «5-100» для поддержки дюжины крупнейших вузов ради их попадания в число «ведущих мировых» по рейтингам зарубежных агентств.
Как меняется образовательная политика при неолиберальном подходе? Она предстает только через призму экономики, а рынок – в качестве единого механизма, гарантирующего образование граждан, роль которых сведена до роли потребителей. Образование уже не входит в область культуры, оставаясь лишь вопросом конкуренции и экономической эффективности. Дети и семьи рассматриваются как участники на якобы свободном рынке образования без учета социальной целесообразности, культурной преемственности и интеграции общества. Вступают в силу реклама и брэндинг как элементы игры на рынке: «да, вы даете хорошее образование, но об этом же никто не знает!»
Упомянутые выше макроинструменты есть слаженные механизмы, «троянские кони» неолиберализма, которые были встроены в социальные и правовые нормы, в организационное поведение и общественное сознание, приученное к идее сосуществования рынка с государственным управлением в образовании. Эти механизмы, будучи принятыми и закрепленными в, на первый взгляд, простых и полезных нормах, пронизывают всю сферу образования снизу доверху, настраивают функционирование всей этой сферы так, что она, якобы достигая гибкости для удовлетворения разнообразных потребностей, на деле перестает служить интересам интеграции общества, отбрасывает массу населения от шансов интеллектуальной карьеры, усиливает преимущества элит в политического господстве и символической власти.
Теперь кратко опишем «троянских коней» неолиберализма.
Образование как товар, услуга. В правительственных документах есть его признание как услуги, что равнозначно рыночной трактовке образования.
Такая трактовка опирается на три суждениями: (а) инвестиции в образование дают отдачу, значит образование сродни капиталу и заслуживает рыночной интерпретации, (б) обладатели экономических ресурсов вправе тратить их на любые благие цели, в том числе на покупку образовательных услуг, (в) образование как услуга вписывается в якобы наступающую экономику знаний, помогает инновациям и достойным зарплатам. Но эти аргументы – лукавые.
1. Высокий уровень образования и интеллекта был всегда фактором со знаком «+» для социального продвижения в советской России, а социальная статистика в рыночных обществах, увы, доказывает главную роль статуса семьи в доступе к интеллектуальной карьере. Отсюда, превращение образования в услугу вовсе не открывает широким массам граждан шансы продвижения.
2. Нехватка бюджетных ресурсов для образования, якобы побуждающий к его переводу в услугу, создана проводниками неолиберальных реформ одновременно с гигантским расслоением населения (правление Сбербанка, 5,1 млрд).
Даже при бесплатности образования для его получателей, его превращение в услугу или товар меняет всю систему для образовательных организаций, вступающих в конкуренцию за бюджетные ассигнования. Семьи становятся объектами рекламных технологий, а школы, колледжи и вузы – субъектами маркетинга и участниками гонки по введенным кем-то рейтинговым показателям, когда «сеять разумное, доброе, вечное» невыгодно и некогда. В этой гонке всегда будет стремление к выживанию и наживе, кризисы, спекуляция. Потребуется усиление госконтроля – значит власти и доходов бюрократии.
Лукавство аргументации про образование как услугу в том, что воспользоваться ею могут лишь богатые. Они же имеют преимущества и в бесплатной системе, а платная лишь ускоряет деление учреждений на элитные для меньшинства и обычные и слабые – для большинства. Смысл образования как услуги – в ограничении интеллектуальных перспектив для широких масс.
Право выбора школы. Некоторые считают, что такое право есть благо, а иное – крепостничество. Между тем, общественная целесообразность выбора школы не доказана. Право выбора внедрялось в общее и в высшее образование, апогей пришелся на начало 2000-х годов, с чехардой регламентов зачисления в вузы и сломом профессиональной ориентации молодежи.
Этот «троянский конь» тоже прост: богатые и бедные слои с заведомо неравной пользой для себя реализуют право выбора школы. Родители из высших и средних слоев взыскательно оценивают состав семей будущих одноклассников, а школы подстраиваются под это устремление и устраивают отбор будущих учеников. Такие родители переводят своих детей из школ по месту проживания в профильные учебные заведения и в «лучшие» классы. Отчасти это оправдывают тем, что однородный состав помогает учебной мотивации. Но так в прежде единой школьной системе возникает сегментация – обособление элитного и массового сегментов по критерию богатства. Выбор школы родителями приводит детей на разные образовательные пути с ранних лет, и эти пути уже не зависят от способностей. Элиты уже на ранней стадии социализации привыкают к своей исключительности и вседозволенности.
Конкуренция в образовании – подается как данность, в которую мы якобы либо встроимся, либо скатимся на обочину мирового развития… Но научной дискуссия по проблеме конкуренции в образовании нет. А в сложнейших видах соперничества СССР добивался первенства благодаря не конкуренции, а плановому управлению и комплексу духовных качеств граждан.
Конкуренция – соперничество ради овладения выгодной позицией на рынке и прибыли. Она превращает школу или вуз в корпорации, вырабатывает у них корпорацентризм – замыкание в своих узких интересах. Участники конкуренции находятся в заведомо не равных условиях, обладают неодинаковыми ресурсами (политическими, кадровыми, административными). Конкуренции в чистом виде нет уже в силу вмешательства органов образования, диктующих состав директоров и ректоров и «контрольные цифры приема. Корпорации борются за доли «бюджетного пирога», – так возникает «взаимный интерес», где коррупция не ограничена рамкой «студент – преподаватель».
Никто не раскрыл приемлемые издержки конкуренции. Любая ли победа на этом рынке есть прогресс? Поражение в ней ведет к закрытию школы или вуза, падению жизнеспособности поселка или города, региона, исчезновению научных школ. Отвечает ли такая конкуренция интересам общества?
Рейтинги. Рейтинги придуманы, чтобы направлять выбор потребителей. Никто не доказал, что они верно выражают потребности общества в образовании – предлагается лишь доверять авторитету разработчиков рейтингов.
Коварство рейтингов заключено в трех свойствах.
1. Индексы рейтингов – продукт бюрократических органов и коммерческих агентств, читателю дают лишь зрительный ряд с именами «лучших» в гонке.
2. Большинство участников гонки не в состоянии занять ведущие позиции и знают это, в рейтинговании заинтересованы лишь немногие лидеры.
3. Рейтинги скрыто бьют по образованию, ускоряя его сегментацию, а бонусы получают только богатые вузы (постановление «5-100» Правительства РФ №281-р от 17.02.2017, лоббирует зарубежные рейтинговые схемы).
Само понятие «университет мирового класса» и социальные эффекты вхождения в «мировой топ-100 университетов» лишь повышает стоимость бренда лидеров рейтинга, но усиливает расслоение вузов и падение большинства «не удостоенных», но работающих на свои регионы.
Менеджеризм. Неолиберализм находит свою движущую силу в авторитарном менеджменте, которые противопоставляет себя управляемой системе, вовсе не живет с нею одной жизнью, но при этом купается в благах. Именно авторитарный менеджмент становится толкателем «троянских коней» маркетизации образования в силу выгоды условий, создаваемых политическими лоббистами. Менеджеры (особенно топ-менеджеры) подняты на недосягаемую высоту, наделены финансовыми рычагами и колоссальными полномочиями, чаще всего не соответствующими их компетенциям. Побывав примерно в 20 странах, я нигде не видел, чтобы ректор получал в 20 раз больше профессора, директор школы – в 5 раз больше учителя. Такие менеджеры служат не своей организации и ее клиентуре, а прежде всего себе и тем, кто их назначил.
Менеджеризм породил запредельную формализацию всех аспектов системы образования, претензию на возможность документального учета всех и любых сторон работы – ради, разумеется благой цели – выявления и поощрения лучших. На деле менеджеризм породил и насаждает «бумажный геноцид», душащий все от детсадов до вузов. Он же породил колоссальный рост управленческого аппарата.
Менеджеризму верит в универсальные рецепты управления, вроде проектного менеджмента или брейнсторминга, игнорирует систему работы с кадровым резервом. Так, губернатор Новгородской области весной 2018 года утвердил министром образования, причем без согласования с педагогической общественностью, человека, вообще не работавшего в образовании, но проявившего себя в конкурсе «Лидеры России» – молодого менеджера устройств самообслуживания клиентов Северо-западного Сбербанка.
Общие выводы
1. С 1990-х годов «троянские кони» неолиберализма внедрились в российское образование. Ценности неолиберализма закрепились в общественном мнении, в законодательстве, в практиках общего и профессионального образования, в схемах финансирования и поддержке маркетизации с позиции государства.
2. С неолиберализмом сфера образования становится самоедской, на деле – неуправляемой, что дает пищу для авторитарного менеджеризма. Виднейшие ученые задают вопрос: есть ли единая вузовская система в России?
3. Деструктивные последствия неолиберализма:
- общее снижение качества образования и его управляемости,
- спад социально-интегративной функции образования, его сегментация,
- существенный рост материальных, человеческих издержек,
- создание дополнительных коррупциогенных ситуаций,
- увеличение рисков для персонала образования и его дезинтеграция.
4. Ввиду комплексного характера процессов маркетизации – главного тренда неолиберализма – следует усилить внимание ученых к этой проблеме и профессиональное противостояние идеям маркетизации и ее инструментам. Иначе – рост деструктивных последствий в образовании и обществе.
5. Выход из неолиберального тренда в образовании так же необходим, как защита Россией своих национальных интересов на мировой арене.
Библиография:
О Осипов А.М. «Троянские кони» неолиберализма в образовании // Социологические исследования. 2017. № 8.
С Смолин О.Н. Высшее образование: борьба за качество или покушение на человеческий потенциал? // Социологические исследования. 2015. № 6.
С Садовничий В.А. (ред.) Образование, которое мы можем потерять. М., 2002.
Осипов Александр Михайлович
академик ПАНИ, д-р соц. наук, проф. каф. социологии РГПУ им. А.И. Герцена
