«Казус Берии» - лаборатория исторической драматургии.
Вроде бы прошло время, когда мои коллеги из литературного цеха, а еще кинематографисты и телевизионщики открыли для людей непосвященных «темные» стороны нашей многострадальной истории. Это были первые перестроечные годы – писатели и сценаристы приникали в архивы и находили такое (!), от чего волосы на голове дыбом становились. Авторы выводили на поля своих произведений, в основном, Сталина и иже с ним.
Сейчас все реже и реже нас кормят такими пирогами, начинка которых представляла собой разоблачительную основу. Аппетит обывателей, потребляющих такое печиво, не то, что бы исчез, но значительно поубавился, и, когда, к примеру, в сетке телевещания мы видим очередное разоблачительное шоу, галочку в программе передач не ставим, по крайней мере, я и мои знакомые исключаем из своего досуга просмотр нового осуждающего материала.
Но что произошло со мной, когда по электронной почте я получил от своего коллеге по Московской городской организации Союза писателей России и Петровской академии наук и искусств Валерия Иванов-Таганского наброски пьесы, название которой настраивало на желание отложить произведение в долгий ящик («прочту как-нибудь потом...»)? Название – «Казус Берии». А произошло следующее: начав читать, я уже не смог остановиться. На титульном листе произведения указаны два автора: Валерий Иванов-Таганский и Георгий Цаголов.
Бог с ним, с названием! Интересно то, что составляет суть отношения автора к истории своей страны, трактовке роли личности в истории – всё по-Таганскому, от его ума, способного на глубокий анализ событий, от его актерского опыта: он сыграл на сцене Театра на Таганке в спектаклях Юрия Любимова не одного исторического персонажа, в частности, Керенского («Десять дней, которые потрясли мир» по мотивам книги Джона Рида). Жанр спектакля был определен так: народное представление в 2-х частях с пантомимой, цирком, буффонадой и стрельбой. А ещё хорошо помнятся рельефные работы Валерия Иванова-Таганского: Николай I и Дантес («Товарищ, верь!»). Пресса всегда отмечала очевидный факт: актер создавал образы «своими» выразительными средствами, нисколько не копируя манеру, эмоции и сцендвижение тех актеров, кто создавал эти же образы раньше него.
Это школа Юрия Любимова, и Валерий Иванов-Таганский - её талантливый выпускник, использующий стилистику мэтра и его эстетику изображения жизни не только в своих ролях. О нём сейчас говорят как о состоявшемся драматурге и режиссёре. Дань признательности своему учителю – основательный труд Таганского «Триумф и наваждение» - в этой 440-страничной книге - вся правда о Любимове, его времени и актерах. Правда в искусстве и искусство для правды – в этом ключ к методу Юрия Любимова.
Читая новую пьесу о неоднозначной фигуре Берии, о времени, которое вслед за Хрущевым мы стали именовать «культом личности Сталина», постоянно ловишь себя на мысли: ну почему же до сего времени так однобоко изображали наши творцы от литературы Лаврентия Павловича?! Кстати, о нём не написано ни одной пьесы. В этом смысле Иванов-Таганский и Георгий Цаголов – первооткрыватели.
Они с первых строк своей пьесы расставляет все точки над «i». На сцену выходят двое ведущих и заявляют: «В отношении Берии Хрущев наплел много такого, чего и не было». Человек, возглавлявший КГБ СССР семнадцать лет, Юрий Андропов не причислял фигуру Берии к «кровавым тиранам, насильникам и английским шпионам». Почему? Ответ – на поверхности: Значит, он достоверно знал, что произошло в марте и июне 1953 года в Кремле...
- Отойти от стереотипа образа Берии – в этом стремлении мне помогла книга Евгения Толстых «Берия. Оболганный Герой Советского Союза», - признается Валерия Иванов-Таганский, - Евгений Александрович провел не один час в архивах, и его книга написана в жанре документальной публицистики. Не доверять ему я не могу.
В пьесе высвечены несколько локальных эпизодов, произошедших с участием высшего эшелона советской власти. Вот одна из сцен - разговор между Хрущевым и Булганиным:
Хрущев. Ну что, Коля, после такой ужасной суетной ночи желание вздремнуть хоть на часок, да нельзя – на карту поставлено многое, возможно, главное. Грядут, как видишь, новые времена, и каждая минута на вес золота. До войны мы бок обок дружно работали по Москве. Затем дороженьки разошлись, потом опять слились. Теперь мы в одной упряжке, наши судьбы зависят от того, как слаженно будем действовать, насколько доверяем друг другу.
Булганин. О чем ты говоришь, Никита? Конечно. Мы вместе уж свои два пуда соли съели. Разве я тебя когда-нибудь подводил, как, впрочем, и ты меня? А нынче, как там поется, «наступает критический момент». Полагайся на меня на все 100. Понятно, что в паре мы горы свернем, а поодиночке обоих раздавят и пройдут через нас.
Насколько откровенно циничны эти люди! И они правили страной!
А вот ещё одна сцена, выписанная драматургом настолько живо, что читатель верит каждому слову. Разговор Хрущева, Маленкова, Булганина и Берии. Здесь есть и пятый герой – напряженность.
Хрущев. ...Это он, Лаврентий Павлович, внёс, между прочим, решающий вклад в нашу Победу! Это он перевез в тыл в начале войны 3000 предприятий и 15 миллионов специалистов. А победа в 42-м на Кавказе? Разве не его молодцы дали там немцам по зубам? А кто спроектировал наши знаменитые высотки? Скажи, Николай, ты сто лет градоначальником был!
Булганин. Этот проект был создан товарищем Берией. Он одобрен был Сталиным, но руководил проектом архитектор Берия! Он спроектировал эти высотки и был главным в создании ядерной бомбы. Вся армия ему за это благодарна. Я прямо скажу, выдвижение маршала Берия в председатели совмина будет встречена нашим народом с ликованием.
Долгая пауза.
Берия (встает, взволнованно). Спасибо, Георгий. Спасибо Никита, спасибо, Николай. Я очень взволнован, очень... Но буду откровенен, Коба как-то намекал мне после него взять на себя столь тяжелый груз, но я сразу отказался, сказав ему, что русский народ не поймет, почему вслед за одним грузином им должен руководить другой грузин. Вот почему, я думаю, что ты, Георгий Максимилианович, сам вполне потянешь такое дело, а мы все будем помогать тебе в этом, если, конечно, ты не против.
Обратите внимание на авторскую ремарку: долгая пауза. По-Чеховски, не правда ли. Поди, сыграй её. Но она – тоже участница разговора.
- Мне посчастливилось прочесть пьесу ещё в черновиках, - сказал мне Евгений Толстых, - и признаюсь: был рад тому, что художественное произведение созвучно моим документальным исследованиям. Валерию Александровичу и Георгию Николаевичу удалось передать суть атмосферы «подковерных» игр, сговоров, «что, само по себе, и не ново». И до революции нередко власть в России менялась с применением насилия, убийств и подлогов. Но всех нельзя мерить одной меркой. Берия внёс огромный вклад в создание ядерного щита СССР. Взять хотя бы Грузию, где образование до 20-х годов находилось на нижайшем уровне, а Берия смог повлиять на ситуацию – в результате эта сфера стала конкурентноспособной и в «табеле о рангах» шла следом за английской системой образования. Создал он и сельскохозяйственное производство – вспомним хотя бы грузинский чай: за счет его продажи на всей территории Советского Союза экономика республики пошла вверх. Впрочем, заслуг «английского шпиона» перед советским государством предостаточно – о них в моей книге. Меня привлекает пьеса напряженностью предлагаемых обстоятельств.\
- А что Вы сказали авторам сразу после прочтения пьесы? – задаю я вопрос собеседнику.
- Я им написал так: отличная, вдумчивая работа. Поздравляю. Эх, суметь бы поставить! Оставьте мне пару билетов в пятом ряду...
Признаюсь, и я всякий раз, когда знакомлюсь с новой пьесой Валерия Александровича, задумываюсь о постановке, ведь сейчас театры, если и берут материал, то над ним начинают «жестко экспериментировать», выводя на сцену «обнажёнку» и показывая натуралистично «общение» героев в постели...
В этом свете судьбу «Казуса Берии» трудно предсказать.
- Кстати, почему «казус»? (В словаре написано: это сложный запутанный случай), – спрашиваю у драматурга.
- В том-то и дело, что в обществе сложился образ негодяя Берии, а я показываю своего героя совсем в ином свете. Мне кажется, что люди, зачеркнувшие прогрессивную роль выдающегося деятеля страны, духовно бедны, мыслят так, как им диктует «официально выверенная» линия.
Так проще всего, но автор «Казуса Берии» - не из их числа. И это совершенно очевидно для тех, кто знаком с драматургией Таганского: в его недавно изданном сборнике пьес «Любовь со взломом» - восемь драматических произведений, и каждое отражает социальную картину нашего времени. За этот сборник автор был удостоен звания лауреата премии «Имперская культура» имени профессора Эдуарда Володина, учрежденной Союзом писателей России, журналом «Новая книга России» и Фондом святителя Иоанна Златоуста. На соискание премии 2016-2017 года было представлено 233 книги со всей России.
— Мне очень приятно, что оценили мой труд, — сказал Валерий Александрович, — большинство пьес, изданных в сборнике, обрели жизнь на сцене. «Волчий круг» поставил я сам в Театре «Сопричастность», заинтересовались пьесами и другие театры.
Не прошло и полгода, как новая пьеса «Казус Берии» вошла в круг лучших драматургических произведений, иначе бы ее не оценили столь высоко: в Международном конкурсе современной драматургии «Время драмы, 2018, весна», точнее, в номинации «пьеса» Иванов-Таганский стал победителем, его драма в двух действиях «Казус Берии» признана лучшей.
Раньше три драмы получили первые места в престижных конкурсах: «Барашек в бумажке», «Пикник под старей крышей» и «Почем ливень мамонта».
Чем завершить свои рассуждения о новом успехе драматурга? Пожалуй, не буду мудрствовать лукаво, а предложу читателю финал пьесы:
Актер. Не плакать, не смеяться, а понимать – говорил Спиноза.
1 ведущий. Когда-нибудь откроются документы, и мы узнаем подлинную историю об этом периоде.
2 ведущий. Сказав, что «в отношении Берии Хрущев наплел много такого, чего и не было», Андропов, по-видимому, знал то, что нам пока неведомо.
1 ведущий. Но сегодня театр сделал то, что он обязан делать во все времена: «держать зеркало перед природой, показать доблести ее истинное лицо и ее истинное – низости.
2 ведущий. И каждому веку истории – его неприкрашенный облик.
Мне почему-то слышатся в голосе ведущих интонации лицедеев, которые сопровождали древнегреческие постановки.
Дальше ремарка – конец. И точка. Позиция автора ясна. Интересна. Ёмка.
Владимир Кузнецов (Влад Красноярский), кандидат педагогических наук, профессор литературы Петровской академии наук и искусств
